Анор, страна Фантазия

Архив: Незавершенные приклы

"Эхо" в стране Ф: Дорога в никуда; Виль Яже


Тема: Дорога в никуда
Enchantress
Эта дорога отличается ото всех, что отходят от перекрестка. Слегка извилистая, не слишком ухоженная, и совершенно безлюдная. Говорят - она ведет к далеким странам, полным солнца, но вот ходить по ней опасаются. Нет, здесь не водится нежить, и разбойники обходят стороной. Почему? Может потому, что рядом с защищенным доброй магией перекрестком лежит местность, в которую были изгнаны темные силы, ставшие результатом такой доброй волшбы? И дорога проходит как раз через эту местность? А может, просто дорога дальняя, и не лежит на торговом пути. А может, это и вообще - самая обычная дорога, просто, люди любят придумывать себе страшные сказки. Кто знает, кто знает.

Вер Невер
//НРПГ: Этьен Готье, Витус Клаймхус, Вер Невер - с Перекрестка//

Вера, как впрочем и всегда, была сегодня молчалива. Только казалось, ей было холоднее, чем обычно, хотя солнце светило вовсю. Оно поднялось довольно высоко, и даже барду с Этьеном стало жарко (от быстрой ходьбы), и они поспешили снять плащ и накидку. Странный лес всё не заканчивался. Но - странное дело - деревья совсем не давали тени. И даже ветер повисал на их ветвях бессильными плетьми воздуха. Легкое дуновение ощущалось только во время ходьбы.
Вера постепенно замедляла шаги. Казалось, ее в равной степени пугало и то, что лежит впереди, и то что настигает их со стороны города.
- Мне кажется... туда идти не след... - медленно повернув голову, она прислушалась к одним ей ведомым голосам. - Но и назад уже дороги нет...
Она зябко поежилась, и попыталась спрятать руки в рукава. Впрочем, безуспешно.

Vitus KL
Бард остановился, словно в ответ на Верыны слова. Пот ручейками стекал у него по лбу и по щекам, теряясь в легкой небритости подбородка. Музыкант приложил сложенные подзорной трубой руки к левому глазу, прищурил правый и посмотрел вперед.
-Аха! - сказал он наконец.- Друзья, не волнуйтесь, мы почти пришли.
Он кивнул Этьену и они прошли по дороге еще немного, пока не наткнулись на странного вида знак, прибитый к грубо отесанному столбу. Это было что-то вроде наконечника стрелы, указующего в сторону леса. На нем было написано "Наш табор. Цыганы".
-Что скажешь? - спросил бард у Готье. Он всегда использовал такие вот случаи для незаметного перехода на "ты". - КАк думаешь, направление верное? Или они такие хитрые, что стрелка у них в другую сторону показывает?

Этьен Готье
Этьен, остановился рассматривая столб с указательной стрелкой, украшенной странной надписью "Наш табор. Цыганы". В голове неожиданно всплыло полустёртое воспоминание о другой надписи, сравнимой с этой своей ироничной сюрреалистичностью: "Посторонним в".
Он воспринял как должное переход барда на "ты". В конце концов он носит одежду этого человека.
- Знаешь Витус, мне кажется, что эта надпись расчитана на недоверчивых путников, которые прочтя её, посчитают, что их хотят обмануть и двинутся в противоположную сторону. Хотя на деле табор находится именно там, куда указывает стрелка. Посему, предлагаю не умничать а пойти по указателю. А там видно будет.
Да и в лесу, наверняка, прохладней, чем на этой сковородке. - Этьен вытер взмокшие лицо и шею.

Вер Невер
Вера ждала. И пока Этьен с Витусом решали, куда идти дальше, стояла, задумчиво опустив голову. Если им было жарко - как должно было быть ей, с ее длинными волнистыми и черными волосами... Но Вера, казалось не замечала жары. Как не замечала ничего вокруг.
Появившийся из ниоткуда легкий ветерок поднял небольшой столп пыли. Принеся с собой отголосок Чего-то. Это "что-то" вселяло беспокойство и тревогу. Но не страх и холод, который Вера чувствовала за собой.
Внезапно она подняла голову. Словно приняв решение. Витус и Этьен всё ещё были заняты обсуждением...
Вера распрямилась, и, пройдя между ними, устремилась по одному ей ведомому следу. Следу, который показали ей Эха...
Этьен и бард, изумленно переглянувшись, поспешили за ней...

Джо Блек
В кибитке мамаши Ци было прохладно и пахло травами. До обеда в таборе было относительно тихо, основная жизнь начиналась после него, обед плавно переходил в ужин, первая половина ночи была просто невыносима, а после глубокой полуночи табор опять затихал. Сейчас большинство цыган было "на деле" - у каждого оно было свое. Мамаша Ци тренировалась гаданию. Она долго не могла какие карты выбрать, затем выбрала эти смешные карты - маленькие с нарисованными дамами, королями и странными "тусами" ( они были куда примитивнее привычных карт Т'Оро ). Мамаша Ци "раскинула" их и взяла в руки свой дневник. Предыдущая запись гласила:

"Разобрав руны, я поняла, что мы умудрились забыть свое имя. Как народ. Мы называем себя примитивным варварским словом "цыганы" , хотя когда-то наше гордое племя носило имя "чиньяне". Это заставило меня расплакаться..."

Макнув перо в вычурную чернильницу в виде сфинкса , котрую Синь-тьюн стащил у городского писаря, мамаша написала:

"Сегодня странные карты предсказали следующее: спасаясь от казенного дома пиковая дама в сопровождении двух валетов - червового и бубнового - одолеет дальнюю дорогу и прибудет к нам в табор. Остается проверить насколько врут эти карты. Для чистоты эксперимента я спрятала Т'оро в сундук и не заваривала Каффу."

Мамаша зевнула, почесала пером за ухом и прилегла. Дневной сон всегда пробуждал в ней скрытые энергии.

Vitus KL
В лесу витал странный дух таинственности... легкий туман между деревьями, крики птиц, шуршание в кустах, треск веток за спиной - обернешься - а никого. Но все равно этот лес был гораздо приятнее того, Сумрачного, в котором бард, сопровождая Лису, столкнулся с Дикой Охотой. Никаких громадных пауков, следов всякой нечисти, беленых костей и цепей, опоясывающих деревья. Путники держались вместе, осторожно пробираясь по еле заметной тропке. Тропка почти не петляла, а в одном месте, нагнувшись, бард выхватил из травы странную монетку с просверленным в ней отверстием.
-Думаю, все-таки ты был прав, - сказал Витус, показав монетку Этьену. - Такие монетки цыганы вешают на шнурки, а затем обвязывают вокруг шеи, а иногда бедер. Называют то ли "манисту", то ли "монисти". Звенят эти монисти подобно моим бубенцам, очень красиво когда цыганки заходятся в танце...
Он замолчал, глаза его затуманились - видно вспомнил что-то приятное, может быть эти танцы, и этот звон...
-Кх,кх, - деликатно кашлянул Этьен. - А что скажет Вера о направлении? Кажется мне, что она не хуже нас ориентируется в пространстве.
-Да, Вера, что же ты молчишь? Какие теперь слышны... Темперы?

Вер Невер
Вера шла чуть впереди. Но тут же обернулась к своим спутникам.
- Темперо ждут. Как ждут всегда, что их услышат. И слушают темперо нас самих. Они влекут... ведут... Постой! ты слышишь?
Вера остановилась, пристально вслушиваясь во что-то впереди нее. Этьену показалось, что там мелькнула какая-то тень. Он инстинктивно вышел вперед, закрывая собой девушку и барда.

Этьен Готье
Этьен успел уловить движение впереди между деревьями и незадумываясь шагнул вперёд. Меч бесшумно покинул ножны. Пару секунд ничего не происходило, а затем из-за дерева выскочила огромная пятнистая кошка, обликом схожая с леопардом но только раза в два крупнее. Зверь был великолепен. Свет играл на его бархатной шкуре, от чего пятна, казалось переливались, как тени в волшебном фонаре, мощные лапы изготовились для прыжка, сильное тело напряглось, хвост с чёрной кисточкой на конце жил своей собственной жизнью, чертя в воздухе причудливые узоры. Этими гипнотическими движениями хвоста хищник отвлекал внимание жертвы от предстоящего прыжка... Но только не Этьена.
Этьен занял низкую позицию, удобную для перехвата зависшего в прыжке тела... Леопард подобрался... Этьен сосредоточился на предстоящем ударе... Медленно ползли сотые доли секунд...
- Шангор, нет!!! - Из лесной стены на краю поляны выскочила женщина. Преклонных лет, но не старая, одетая типично по-цыгански, она семенящими шажками перебежала поляну, на бегу переваливаясь как утка, и, остановившись возле пятнистого хищника, успокаивающе погладила его по спине и прошептала что-то ему на ухо.
Затем обернулась к пришельцам:
- Приветствую вас, путники! Я мамаша Ци! Добро пожаловать в стан детей дороги вольного ветра!..

Джо Блек
Большая кошка вела себя по-кошачьи. Она оглядела пришельцев сначало заинтересованно, затем продемонстрировала острые зубки, затем словно потеряв к ним интерес, упала в тень дерева и приняла вылизывать роскошную шубу.
Ее хозяйка тоже внимательно оглядела пришедших и сказала:
-Так, так! А вот и червовый валет! Витус, ты как всегда вовремя! Ну и скажи зачем тебе понадобилось прошлый раз воровать у нас лошадей? Я ведь тебе говорила, что ты опять к нам вернешься. Народ не забыл еще твоей выходки. Что на этот раз будет? Сопрешь лучшую в таборе гадалку?

Vitus KL
Бард немного покраснел. На самом деле уши у него запылали. Как не вовремя он снял шляпу!
-М...м..м.. Я это... э-э-э.. Ну как бы сказать... Ввязался в спор один.... Ну и пришлось... э-э-э... Я ж их потом вернул. Вместо Красавки правда другую лошадь пришлось купить... ТАк ведь вы сами жаловались что Красавка достала. Неужели табор в обиде?
-За лошадей табор собствено не в обиде. Как раз Ли Туй уверял деревенского старосту из Камышинки, что у нас в таборе нет ни одной даже самой занюханой кобылки, а он взял и приперся со своими кметами проверять. А их и правда след простыл. Так что староста ушел не солено хлебавши. Но народ разозлился не на шутку. Потом правда успокоились. Как зовут твоих спутников?
-Этого господина зовут Этьеном, а девушку Верой.
Цыганка наклонила голову и с прищуром посмотрела на спутников барда?
-Вы господа тоже конокрады, или как?

Вер Невер
Вера настороженно прислушивалась к происходящему. Кажется, темперо этой ... "цыганки"? ... было нейтральным. И даже чуточку благожелательным по отношению к ним. Но в воздухе чувствовалась напряженность...
Неловкое молчание длилось несколько секунд, прежде чем Вера сообразила, что ждут ее ответа. Однако слово "конокрад" явно не входило в ее словарный запас. Вдобавок ей вдруг страшно захотелось узнать, как выглядит эта цыганка с таким любопытным Эхо. Самый простой способ это сделать...
Повинуясь непонятному порыву, Вера быстро подошла к цыганке и подняла руку, чтобы ощупать ее лицо...
В тот же миг огромная кошка вскочила на лапы и страшно рыкнув, опрокинула Веру на землю. Почувствовав огромные лапы на своих плечах, Вера наконец поняла, кого она слышала за несколько минут до встречи с цыганкой - зверя. С добрым и отважным сердцем. (Он ведь только защищал подход к табору. Защищал тех, кого любил. И кому был предан). Вера сосредоточилась на нем.
- Темперо нистро. Темперо ирамо нистро, - то ли шепот, то ли слова коснулись ушей кошки. Уже не рыча, она оглянулась на свою хозяйку, и потом вдруг лизнула верину щеку.
Вера засмеялась, высвобождаясь из объятий своего нового пушистого друга. А бард, Этьен и гадалка стояли, не в силах поверить в увиденное.
- Сколько живу, а подобное первый раз вижу, - пробормотал бард, в общем-то, привычный ко всяким неожиданностям.

Этьен Готье
Этьен с удивлением смотрел на барахтающиеся на земле тела. Просто не верилось, что этот огромный, смертельно опасный зверь вдруг на глазах превратился в самого обычного игривого котёнка. Этьену даже захотелось соорудить бумажку на верёвочке, чтобы посмотреть, насколько точно пришедшее на ум сравнение. Но, прежде чем он решился на подобный эксперемент, мамаша Ци чуть ли не за шкирку оттащила своего пушистого любимца от девушки.
Витус помог Вере подняться с земли, отряхнул налипшие травинки и прочий мусор с её платья и длинных волос. Вера не протестовала, поскольку, пока бард приводил в порядок её туалет, они с цыганкой изучали друг друга на неком, недоступном простым смертным, уровне. Нечто бесплотное мерцало в воздухе. Этьен своим, немного эльфийским, сознанием улавливал едва ли десятую часть этого безмолвного "разговора", но сумел понять: беседа проходит в достаточно дружелюбном тоне. А потому он позволил себе расслабиться, вновь переключив свой интерес на гигантского "котёнка".
"-Эх, вот бы себе завести такую киску" - подумал Этьен.

Vitus KL
-Где ты отхватила такого зверя, мамаша Ци? - спросил бард, прикидывая, что такой большой и послушный зверь может им здорово помочь, если что. Надо будет держаться к гадалке поближе. Да и настроена она к барду дружелюбно, что вряд ли можно сказать про весь табор.
-Нам нужен приют, - сказал бард, не дождавшись ответа - мамаша Ци только хитро улыбалась. -На несколько дней. Мы тут немного досадили анорским властям и теперь...
-Знаю, знаю, - сказала гадалка. - Теперь ждет вас долгая дорога... И, если верить этим странным картам, что-то типа казенного дома.
-Вот досада! -сказал бард. - А карты эти врать не могут?
Гадалка пожала плечами:
-Думаю, могут, но не настолько искусно, как некоторые музыканты. Но то, что вы поссорились с анорскими властями - это на руку! Мы тоже с ними в ссоре. Недавно они прогнали наших со всех улиц и вообще запретили входить в город. К Предводителю мы с Шангором пойдем сами, а вы пока подождите в этих кустах. Если я договорюсь, то дам вам знак.
-Какой?
-Свистну. Вот так.
Мамаша засунула в рот пальцы обеих рук и свистнула так, что с деревьев посыпались какие-то шишки.
-Сильна! - сказал бард. - Этьен, ты так умеешь?
-Но чур, - сказал мамаша, посмотрев на Готье. - если что останавливаетесь у меня. Скучно мне что-то в последнее время. А я вам погадаю, всю правду расскажу...
Бард вздохнул и кивнул.
-Да не вздыхай. Здесь она, здесь. Папаша ее обещал с тебя три шкуры спустить. Но каждый раз как песни поем, требует спеть твою "Лао-нци". И вздыхает.
-А она?
-А про это ты у нее и спросишь сам. Ладно, мы пошли, а вы тут будьте на чеку. И посматривайте - здесь не только мы, чиньяне водимся, зверья разного немало тоже...
-Кто-кто?
Но мамаша и огромная кошка уже скрылись между деревьями.
-Вера, Этьен, эти кусты не только хорошее укрытие, но еще и подножный корм. - сказал бард, срывая с кустов черные терпкие ягоды.- Приземляйтесь, думаю мамаша договорится. А если нет, то будьте готовы к любому повороту.

Вер Невер
Вера попыталась повторить движение барда – и сорвать несколько ягодок. Но вместо этого в руке ее остался зеленый листок. Она поднесла его ко рту, и уже хотела откусить… Но Этьен вовремя заметил.
- Да ты что? Кто же ест листья? Едят только ягоды. К тому же… вдруг они ядовитые – хитро улыбнулся Этьен, глядя на барда.
Витус поперхнулся. И подозрительно посмотрел на ягоды: те ли это самые, что он пробовал у цыганов в прошлый раз? На всякий случай, он отложил ягодки в сторону. И достал цыганскую монетку – ту, которую нашли по дороге.
Вера, смущенно теребя медальон, внутренне напряглась. Смутное «цыганское» темперо было где-то поблизости. В непосредственной близости. Между «эхом» барда и её собственным. Неуверенно протянув руку, она наткнулась на монетку в руках Витуса.
- Что это? Оно несет темперо … «цыганов». Верно?
- Верно, – согласился бард, и задумался. Как объяснить Вере о монете, если она вообще не представляет, что такое деньги. И эти самые монеты.
- Возьми, - бард протянул ей монетку. Чуткие пальцы проворно исследовали ее. – Это для монисти. – Пальцы замерли в недоумении. Но жест не ускользнул от внимания Витуса. - Понимаешь, монисти - это как музыка... монетки нанизаны одна за другой как ноты на ритм, в результате получается мелодия. Стоит одной монетке удариться о другую - и звон передается всем. Это как твои эха - стоит зазвенеть чему-нибудь и они тут как тут. А в танце это помогает подчеркнуть ритм, и усилить музыку.
Теперь настала очередь задуматься Вере.
- Что значит – в танце? Научи меня…
Витус покраснел до ушей. (По неизвестным науке причинам.) Но Вера не могла этого видеть. На помощь пришел Этьен.

НРПГ // отдельное спасибо Витусу за помощь в написании поста//

Этьен Готье
Этьен отбросил в сторону сорванную ягоду и подошёл к Вере.
Позвольте, я попробую научить. Когда-то давно у меня неплохо получалось... - он мягко обхватил девушку за талию. - Так, теперь положите руки мне на плечи...хорошо...теперь я буду Вас вести, а Вы внимательно прислушивайтесь к движениям и считайте шаги... Здесь главное - ритм, как в музыке... просто плавно перемещайтесь вслед за мной...
- Витус, сыграй что-нибудь медленное, чувственое - попросил Готье барда. Тот выплюнул недозрелую ягоду, бережно распаковал инструмент, присел на землю, опершись спиной о ствол сосны, взял несколько пробных аккордов.
Мелодия полилась над притихшим лесом. Грустная, как уходящее лето, нежная, как клейкие листочки ранней весной, колдовская, как аромат усеянного дикими цветами поля.
Раз-два-три, раз-два-три...
Этьен с Верой медленно кружили по поляне под эту, уносящуюся к небесам музыку, ветерок шевелил волосы девушки, они нежно касались лица Этьена, её горячее дыхание обдувало его шею и в эту минуту, кроме чарующего танца и музыки, в мире не существовало больше ничего...
...даже троих чиньян, наблюдающих за танцующей парой из-за ствола поваленного дерева...

Вер Невер
Этьен резко остановился, а Вера, продолжая танцевать, по инерции чуть не завалила его. Он отпустил ее руки. Продолжая кружиться, Вера смеялась:
- Танец – темперо, темперо – полёт! Лечу – в этот мир – если он меня ждёт!
Длинные рукава развевались в такт движениям. Остановившись, наконец, и определив, как ей казалось, направление к Витусу (после танца она уловила только, что впереди кто-то стоял) Вера пошла прямиком к «цыганам» (которых мамаша Ци называла чиньяне). Раскрыла ладонь, где всё это время сжимала монетку от монисти, и подойдя почти вплотную, сказала с улыбкой, обращаясь к барду:
- Витус, мне кажется, будто монисти должны танцевать по-другому. О'лиан'нели, расскажи мне о том.
Вера стояла, протягивая монетку одному из цыган. А за ней тревожно наблюдали две пары глаз – Витуса и Этьена.

Джо Блек
Цыганы разглядывали Веру с нескрываемым любопытством. Один из них взял монетку и подбросил ее в воздух. Монетка завертелась и издала неверояно странный звук, пока не оказалась обратно в руке цыгана. Блеснув золотыми зубами, парень прихлопнул ее второй рукой и сказал:
-Только цыганка может понять, что такое манисту. А вы что за люди, что прячетесь здесь? Не танцоры ли анорские? То есть не шпионы ли танцорские.... Да что это я заговариваюсь все! Ану признавайтесь!

Vitus KL
В это время со стороны табора послышался свист. Сообразив, что Предводитель дал добро, бард решился на шутку.
-Мы не танцоры и не шпионы, ромальялэ! - сказал он. - Мы ревизоры.
Цыганы посмотрели на него с изумлением. После непродолжительной немой сцены они вдруг громко засмеялись, бард сказал бы "заржали", при чем каждый это делал по-своему заразительно. Витус и Этьен не выдержали и засмеялись тоже. Бард заметил что и Вера кажется тоже хихикает, хотя наверное еще до конца не поняла откуда появились новые эхи.
Смех разрядил обстановку. Очевидно ромальялэ решили, что это свои люди. Ведь шпионы скорее всего вели бы себя осмотрительно и серьезно, зачем им нарываться.
-А это не ты ли... хо-хо-хо... в прошлом году?... - попытался спросить сквозь смех один из цыган у барда, - У нас... хо-хо... лошадей спер?...
-Конечно не...хе-хе-хе... ни... хе-хе-хе...ни кто иной как я... - ответил давясь словями бард.
Его слова вызвали такой раскат смеха, что бард даже испугался за рассудок цыганов. Он посмотрел на Этьена и подмигнул - мол вроде все в порядке.

Этьен Готье
Да, давненько Этьен не проводил время настолько весело. Прошедшие сутки - непрерывная череда неожиданных сюрпризов. Сначала глупая драка в харчевне, затем бегство из города вместе с этой странной парочкой, встреча с цыганской шаманкой и её ручным котёнком, танец с партнёршей, таинственной и непостижимой, словно капелька Вечности... А теперь вот он, в этом полном опасностей лесу, ухохатывается, непонятно с чего, за компанию со своими странными друзьями и совершенно не внушающей доверия шайкой подозрительных личностей, что обычно прозываются "цыганами",а здесь они почему-то "чиньяне".
Он прислушался к себе и ощутил, что разум его абсолютно чист, как девственный лист бумаги, ещё не испещрённый чернильными каракулями и кляксами забот, тревог и предвзятого отношения к действительности; что на душе легко, словно это и не его душа вовсе, вечно недовольная, занятая бесконечными поисками невозможного и недостижимого, а просто нежное кучевое облако в полуденном небе,...словно...
Миг очарования и наваждения мелькнул и пропал, оставив после себя ощущене светлой детской радости, и желания вновь повторить испытанные ощущения. Груз реальности вновь навалился на Этьена. И в этой реальности был лес, доверху набитый неизвестными опасностями и группа людей, интересы которых в любой момент могут столкнуться с интересами Этьена и его спутников. В общем, под давлением этой грубой реальности, Этьен усилием воли спустился с горних высей на землю, вновь ощутил под ногами мягкую лесную подстилку и двинулся, вместе со всей компанией, по едва заметной тропке в сторону табора, где им предстояла встреча с предводителем чиньян, судя по всему, не сулившая ничего хорошего.

Вер Невер
Всё было настолько странно... Почти нереально. Откуда-то вдруг появились новые голоса - новые темперо. (Интересно, после "танца" всегда так?) И Вера не могла определить: добрые они или злые, светлые или тёмные. Хотя, скорее всего, и те, и другие... Непостоянные... Горячие и холодные... Вечно меняющиеся, как она сама...
Вера сама удивилась мыслям, пришедшим ей в голову. И улыбнулась им.
Улыбка её не осталось не замеченной. Тот из чиньян, кто поймал монетку, заинтересованно смотрел на неё какое-то время, что совсем не понравилось остальным - как чиньянам, так и Вериным спутникам. Но смех сгладил всё. И через мгновение они пошли вперёд, все вместе, в сторону табора. Вера чуть задержалась, прислушиваясь к эхам их шагов - пяти неуловимо разным темпером, составлявшим сейчас одно целое. Потом взяла покрепче свой посох - во время разговора переданного ей бардом - и пошла за остальными, нащупывая посохом дорогу. Всё-таки общение с темперо требует большого напряжения, и время от времени нужно давать себе отдых.
Один из чиньян вдруг обернулся - и ... Не знаю, что "и", но, наверное, онемел, увидев слепую девушку. Или по крайней мере, удивился.

Vitus KL
Бард, Этьен, Вера и цыганы появились в таборе как раз вовремя. Готовился общий обед, цыганы едят всегда вместе, варят все в одном огромном котле или жарят на чудовищного размера сковородке. Пьют из огромных оловянных кружек которые передают по кругу. Бард показал своим спутникам на свободные места. Предводитель еще не появился, потому цыганы просто сидели, помешивали свое варево и болтали. На вновь прибывшую компанию смотрели с интересом, но пока без распросов. Это барда устраивало. Он все поглядывал на самую большую кибитку, стоящую в центре. Несмотря на разгар дня, цыганы вели себя так, словно был уже вечер, все делали не спеша, с видимой ленцой, словно время остановилось и никого не торопило.
-Этьен, - сказал бард на ухо Готье, - это удивительный народ. Они могут вас накормить, обобрать, соблазнить и даже женить, и все с какой-то непостижимой актреской грацией, причем совершенно не переигрывая. Так что держите ухо востро, как говорят у нас в Бардхолле. Или как говорят анорцы: не закрывайте глаз.
Затем он наклонился к вере и сказал ей тоже самое но немного другими словами. В конце он добавил, чтобы она прислушивалась к своим "темперо".

Этьен Готье
Они сидели в центре шумного табора. Жадно утоляя голод и жажду, Этьен, одновременно, оценивал обстановку. Многлюдный табор вызвал у него двойственные чувства. С одной стороны - эти люди всретили путников вполне дружелюбно, да и Витус, похоже, здесь почти свой человек... но с другой - именно почти . Кроме того, ощущается в этих смуглых ярко разодетых людях нечто странное... Так, на грани интуиции не давала покоя некая мелочь, незначительный штришок, который Этьен, как ни мучался, никак не мог уловить и чётко сформулировать. И потому, он полностью согласился с характеристикой, данной цыганам бардом, и решил оставаться настороже, как бы спокойна и расслабляюща не была окружающая обстановка.
В общем, он решил ещё понаблюдать, а потому, закончив с трапезой, расстелил прямо на земле плащ, растянулся на нём, придвинул меч ближе к правой руке и прикрыл глаза, делая вид что дремлет. На самом деле, он внимательно присматривался к окружающему сквозь полуприкрытые ресницы. Рядом Витус с Верой о чём-то тихонько перешёптывались.

Вер Невер
Обед, как часто бывает в таких случаях, должен был плавно перетечь в ужин и странную ночь, наполненную огнями и танцами... Но всё это, возможно, было впереди...
А пока Вера просто сидела и прислушивалась к происходящему вокруг. Витус что-то аппетитно жевал. Где-то чуть в стороне расположился Этьен. Рука Веры всё время беспокойно что-то искала... И найдя медальон на своём месте, успокоилась. Вера пыталась собраться с мыслями и понять странную речь, окружавшую их. Пока она могла только "услышать", что их маленькая компания является объектом пристального внимания и жгучего интереса...
- Ты почему ничего не ешь? - прервал Витус её мысли.
- О'лиан'нели, мне не нужно есть.
- Ешь. - Что-то горячее и пахнущее до невозможности приятно, легло в её руку. - Ешь. По закону гостеприимства. Человека, не разделяющего с ними пищу и кров, цыганы считают кровным врагом.
Вера какое-то время находилась в замешательстве. А потом... Вспомнив, как она ела в первый раз, на Маяке, кивнула... И опять провела тонким пальчиком по губам... Словно чтобы удостовериться, что они всё ещё на месте... И приняла цыганские темперо.
За этой маленькой сценкой наблюдала из кибитки мамаша Ци. И удовлетворённо кивнула, когда Вера приняла цыганскую пищу.

Странное дело, она как будто лучше начала понимать их язык? ...

Джо Блек
Наконец из своей кибитки вышел Предводитель с мамашей Ци и еще одной дамой. Они подсели к костру, и уставились на Барда. Дама же на музыканта не смотрела, а смотрела исключительнов огонь. Она была очень хороша собой - узкий разрез глаз в сочетании с утонченными чертами лица, простое, почти без побрякушек платье, скрывающее прекрасную фигуру, алый мак в черных, как смоль, волосах. Наконец, она подняла взгляд и он скользнул по Витусу и его друзьям подобно лучу южного солнца. Кусок застрял у Барда во рту, и он, поперхнувшись, закашлялся.
-Стукните его по спине, да посильнее. - сказал, улыбаясь, Предводитель. - Правда, Полуденница?
Красавица отвела от Витуса взгляд и снова погрузила его в огонь.

Vitus KL
Пожелание Предводителя дружелюбные цыганы исполнили с большим рвением.
-Да хватит уже меня колотить, - возмутился бард. – Я уже в норме. Всю спину отбили!
-А если в норме, то может споешь чего-нибудь? – сказала мамаша Ци, посмеиваясь.
-Да вы сами певуны отменные. – попытался отделаться Витус.
-Наше нам надоело.
Бард полез за лютней. Что бы им такого спеть? Смешное или лирическое? Он посмотрел на Полуденницу. Лирическое, конечно же.
Предводитель хлопнул в ладоши и зашикал, что бы воцарилась тишина.
Бард запел негромко, как и красавица-цыганка неотрывно глядя в огонь, страстно пожирающий сухие дрова.

Не унять ни печаль,
ни страх,
Не пройти даже краем
сна,
Мы на разных стоим
берегах,
и вода между нами
темна.

Упакованы плотно
миры,
И набиты чужою
бедой.
Ты сидишь на вершине
горы,
Я сижу у подножья
другой.

И вокруг колдовство
примет.
Укатилась звезда
в огонь.
У меня за спиной
груз лет,
У тебя на ладони
боль.

Мне её ни унять,
ни снять,
Не развеять стихами
грусть...

Я сижу в темноте
опять.
Улетят стихи.
Ну и пусть.

Этьен Готье
Песня лилась над притихшим табором. Даже маленькие чумазые чиньянчики снующие между повозками и шатрами, угомонились на время, обратив чёрные, блестящие в свете костров, глазёнки на поющего барда. И, хотя, до них вряд ли доходил смыл песни, кажется они тоже были зачарованы струящейся меж кибиток мелодией и тихим, подобно волнам обволакивающим сознание, голосом певца. Взрослые цыгане, тем более остались неравнодушными. Они побрасали свои повседневные дела и кружком расселись вокруг большого костра, казалось, не столько слушая, сколько задумавшись, каждый о своём сокровенном, навеянным песней.
А Витус всё пел, мелодия стелилась по остывающей вечерней земле, текла лёгким ветерком меж стволов ближней рощицы, росой опадала на примятую траву, паром подымалась к высыпавшим на темнеющем куполе неба первым вечерним звёздам...

Вер Невер
Вера молчала. И впитывала всем своим существом звуки чудесной песни. Они связывали её сердце прочнее, чем самые крепкие путы и оковы. Связывали, прежде всего, с той непостижимой девушкой, для которой она пелась.
Сердце Веры наполнялось, наполнялось... пока не полилось через край...
В тот же миг огонь от ближайшего костра скользнул ей на платье, учинив маленький переполох (преимущественно, между чиньян, которые это заметили). - Но не прожег его, а котенком перелез на ладошку. Вера ласково гладила его свободной рукой, задумчиво пересчитывая лепестки огненного цветка...
Песня кончилась. Со всех сторон слышались поздравления барду. Он растерянно огляделся вокруг, как будто возвращаясь из другого мира. И мгновенно переменился в лице, увидев "желтый цветок", распускающийся на Вериной ладони. Брови его, как и у мамаши Ци, стремительно поползли вверх.

Джо Блек
Огонь отразился в глазах Полуденницы, темных, как глубокие колодцы, и она посмотрела ими на одного из чиньян. Тот, словно очнувшись, завопил громко:
-Горишь!
И схватив стоящий рядом ковш с пивом, плеснул его в сторону "горящей". Другие попытались его остановить, но не успели. Хорошо, что он промахнулся... Но не совсем. Пиво окатило Барда. Посчитав что это будет достойным ответом на песню, красавица-чиньянка опустила взгляд обратно в огонь.
Чиньянин, плеснувший на Витуса, смущенно покраснел. Такого с ним еще не случалось. Прямо наваждение какое-то!

Vitus KL
Не долго думая, бард схватил два соседних ковша и сделал вид, что собирается тушить Веру. Но он то догадался, что это не простой огонь. Поэтому, как только чиньяне потеряли бдительность, бард окатил их пивом, немного плеснув и на Предводителя с мамашей Ци.
-Да вы что! - сурово заорал Предводитель и схватив стоящее недалеко большое ведро, из которого обычно поят лошадей, плеснул с размаху в сторону гостей. В этот раз досталось всем - и Витусу, и Вере, и даже Этьену. Бард облизнул руку.
-Да это же вода! - сказал он немного обиженным тоном.
-Так огонь водой и тушат, - ответил Предводитель, - А не пивом.
Бард посмотрел на Этьена. У того в руках была полненькая кружка хмельного эля. Интересно, станет он Веру тушить или цыган поливать?
Полуденница тоже смотрела на Этьена и коварно улыбалась.

Этьен Готье
Этьен вздрогнул, когда его окатило струёй ледяной воды.
Ох, не любил он этого. Не любил ещё с детства, когда его, пятелетнего человечка, частенько в насмешку обливали водой из ручья юные эльфы его нового дома. Со временем всё утряслось, эльфийская община приняла его как равного, позаботилась и обучила многим жизненноважным вещам... Но Этьен с тех пор крайне болезненно воспринимал подобные насмешки...
Ещё не успев ничего толком сообразить, Этьен вскочил на ноги, подбросил кувшин с элем, бывший у него в руках, высоко в воздух, и на излёте рубанул его молненосно выхваченным мечём. Брызнули в стороны черепки, а содержимое липким потоком окатило Предводителя чиньян, а заодно и матушку Ци. Несколько капель попали также на лицо и платье Полуденницы.
Следующие несколько мгновений медленно проползли, обтекая застувшие в недоумении фигуры. Затем предводитель опрометью кинулся к бочке, стоявшей у ближней кибитки, крякнув приподнял её, и плеснул содержимым на Этьена, окатив того с ног до головы. Щедрая широкая струя не обошла также прочих приссутствующих. Досталось и Витусу с Верой, и матушке Ци, да и Полуденнице не удолось в этот раз выйти сухой.
Дальше началось невообразимое. Остальные чиньяне кинулись на помощь своему вожаку. Через пять минут весь лагерь с визгами и криками увлечённо обливал друг друга всем, что подворачивалось под руку.

Вер Невер
И скажите на милость, как ориентироваться слепой в такой суматохе? Во всей этой невообразимой сумятице темперо кружились вокруг нее с бешеной скоростью. И только огромное количество участников потехи не давало ей упасть.
Вера не могла понять, что стряслось? Что "горит"? И что вызвало причину всех этой неразберихи. Как бы она удивилась, узнав, что причиной всему - она сама. А точнее - её маленький ручной огонёк, распустившийся на ладони... Который никак не хотел гаснуть даже под струями холодной воды. Он только метался по ней, как напуганный ребенок, пытаясь спрятаться от преследователей.
К тому времени, как внимание чиньян переключилось, наконец, с неё друг на друга, Вера промокла насквозь. Она, как могла, попыталась отойти в сторонку, отпустила лепесток огня, который тут же весело затрещал на неведомом языке ей в ответ, и прикоснулась к амулету. Мокрая одежда сковывала движения и мешала идти. Только при помощи своих темперо Вера могла бы высохнуть относительно быстро.
На беду трава рядом с ней была ужасно скользкой... Вера поскользнулась в тот самый миг, когда темперо выходили на волю... И огромное их количество вырвалось на свободу.
То, что последовало за этим - превосходило все ожидания. Эха ведь тоже любят играть... И попав на такое светопредставление, включились в игру со свойственным им пылом.
Цыганские костры вспыхнули, как гигантские факелы и не желали гаснуть, несмотря на потоки воды, которыми другие темперо поливали чиньян. И за компанию - Вериных спутников . Языки огня играли в "кошки-мышки", делая вид, что охотятся за чиньянами и хотят "запрыгнуть" им на одежду. Палатки "хлопали крыльями", будто собирались взлететь... Трава играючи оплетала ноги и валила всех в кучу малу, в центре которой уже находился Предводитель чиньян... Зато, кажется, Полуденница, глядя на происходящее, развеселилась... Хотя и сама была вынуждена участвовать в общем "веселье".
Позвольте, а где же мамаша Ци?
Похоже она одна смекнула, в чем дело. По крайней мере, именно она первая добралась до Веры и помогла ей подняться. И не отпускала её руку до тех пор, пока все темперо не вернулись обратно в медальон.
Вера бессильно опустилась у ближайшего костра.

Сефирот

///с Перекрестка

Часть всего происходящего - вкупе с песней, заставившей его удивленно замереть - начальник стражи видел и слышал, и только прикрывал курткой голову своей лошаденки, дабы, фыркнув, она не выдала его местонахождение. В кустах. Пришлось разрезать свою ауру на тонкие ленточки, маскируя ее, чтобы слиться с деревьями и травами и не оказаться обнаруженным.
Тем более, что среди этих "диких" кочевников было, по меньшей мере, двое или трое, способных его "прочесть". И девушка… со странной и недоступной его пониманию, но все-таки магией, оставалась непонятной фигурой. Если сопоставить с шах-маттами - игрой, распространенной в Бездне - ферзь, причем серый. Самая сильная фигура, от которой никогда не знаешь, чего ожидать.
Кобылка мотнула головой и цапнула Сефа сквозь куртку за пальцы, протестуя против своей несвободы. Видно, ей тоже хотелось быть в курсе всего происходящего… Помянув нехорошими словами ангельское воинство, демон привязал ее к стволу дерева, а сам принялся подкрадываться к табору поближе, стараясь не нарваться на охрану.
Охрана была занята тем, что пялилась на очаровательную и, похоже, слепую девушку. Уж не ее ли рук - смена погоды? Ее спутники тоже были хороши… один - тот что пел, явно обладал примесью эльфийской крови, довольно слабой, но все-таки ощутимой. Да и второй…
Сеф-Вир оказался совсем близко и уже планировал вызывать своих подчиненных, когда обнаружил, что амулет… разрядился. "Да чтоб тебя, - гневно подумал инкуб, совершенно забывший его вовремя заполнить и потративший оставшиеся крохи на вызов охраны несколько раньше, - это не преступники, а наказание какое-то, причем лично мое…"
Начавшийся шум с попыткой затушить огонек на руке девушки (вот бестолочи, он же наполовину магический…) позволила подкрасться совсем близко и…
Вот тут-то собственно везение закончилось.
Выплеск почти ведра враждебной стихии - воды - пришелся в аккурат на демона. Мокрый с ног до головы, ибо водонепроницаемый плащ остался в районе пребывания лошади, демон сдержать своих чувств не смог.
- Трэш!!!
Его рычание прозвучало как-то подозрительно громко и на фоне всеобщей веселухи оказалось услышанным.
Выбравшийся из кустов, ибо дальше маскироваться было бесполезно, Сеф тщетно пытался удержать на себе сползающий облик начальника стражи, но его же собственная ярость оказалась сильнее. Хлопнув кожистыми крыльями, стряхивая капли воды, демон задрапировался в них и ехидно произнес во всеобщей тишине:
- Здрасьте… Нарушаем, значит?
"Если они нападут всем скопом… будет кисло".

Джо Блек
Цыганы проявили себя как истинные чиньяне. Не понимая, что происходит, мокрые, но довольные неожиданным развлечением, они стали между Гостями и непонятно откуда появившимся демоном. Давно их никто так не веселил и они это ценили. В своей кочевой жизни они повидали всякого. Предводитель схватил свою излюбленную оглоблю, мамаша Ци сложила пальцы в узор "тьюнь", а Полуденница просто пристально посмотрела на демона своим черным глазом... И взяла тяжелую закопченую сковородку. Остальные похватали что успели.
-Ты кто таков будешь, чудище? - спросил Предводитель, перекладываю оглоблю из руки в руку (чесались наверное, руки) - И что это мы тут нарушаем? В лесу?
Демон молчал.

Vitus KL
Бард внимательно посмотрел на демона. Он догадывался, что демон явился за ними, но никак не ожидал такого - не могло же это создание охранять в Аноре правопорядок. Никак не могло. Но вдруг Витус вспомнил разрозненные слухи, ходившие о начальнике городской стражи, и одна бровь у него полезла на лоб.
-Да, да! - поддержал он Предводителя, чувствуя, что численный и моральный перевес теперь не на стороне закона. - Ну ка, уважаемый, перечислите нам наши права, обязанности и каким образом, и главное что мы нарушили, а так же какое отношение вы имеете ко всему этому. Судя по виду, вы тертый калач, наверняка не робкого десятка, но... Оглядитесь. Анор далеко, Орул и того далече, а как у нас в Бардхолле говорят, хорошей компанией и плохого папку лупить сподручно.
Он посмотрел на Этьена и показал глазами, что неплохо бы зайти к демону сзади.
Не имея возможности дотянуться до своего мешка со спрятаным в нем мечем, бард присмотрел старенькую Бал-Алла-Ку, народный цыганский инструмент, прислоненный к дереву. Бард взвесил его в руке и нехорошо улыбнулся.

Этьен Готье
Этьен оценил противника, как весьма опасного! Как часто говаривал его учитель Боя Лаавинир: всех возможностей и способностей выходцев из нижнего мира не знает никто... даже они сами. Помятуя об этом, и мысленно ругая себе за проявленную беспечность, Этьен, скрываясь за спинами чиньян стал обходить демона со спины. Хотя это мало что давало: в руках Этьена было полное ведро воды... Зная фантастическую реакцию детей Преисподней, Этьен понимал, что если он сейчас бросит ведро и схватится за оружие - демон успеет первым... И вдруг Этьена осенило. Он незаметно снял с пальца серебрянный перстень, и бросил его в ведро, а сам, пока Сефирот выяснял отношения с Витусом и чиньянами, переместился за спину противника.

Вер Невер
Вера почуяла Его. Близко-близко. Черно...-белое темперо Закона. Черное - от ярости, обуревавшей его. "Белое" от... Вера и сама не смогла бы определить, почему. И воспользоваться помощью своих Эхо сейчас не могла. Слишком мало сил, чтобы удержать их под контролем...
Холод чёрных крыльев коснулся её. Но не смог пробиться сквозь тёплые Эха Витуса, Этьена, чиньян... Это придавало сил. Сил, чтобы...
Она всё-таки встала и вышла к нему навстречу. То ли из-за сознания собственной вины (в конце концов, если бы не колдовство Вер Невера - он бы не погнался за ними), то ли... по другим неизвестным науке причинам...
Демон внимательно следил за ней взглядом. Не в силах понять, что она задумала.
Этот взгляд жёг. Жёг непонятно и невыносимо... Жёг и огнём, и холодом одновременно... И на мгновение показалось, что плащ - снова наползает Вере на лицо... Показалось?.. Вера мягко отстранила Витуса, делая шаг вперёд.
И ещё шаг... И ещё...
"Что она делает? Это же Демон!" - пронеслось в голове барда. Они с Этьеном переглянулись. Но откуда Вере было знать, кто или что такое Демон?
- О'лиэ тари, - разнеслось в тишине. - О'лиэ тари, эро.
Вера протягивала Сефироту цветок огня, распустившегося на её ладони.

Сефирот
Демон не двигался, сузившимися желтыми, с вертикальным зрачком, глазами наблюдая за присутствующими.
Выслушав длинную тираду усатого с тяжелым ударным инструментом в руках, он спросил ядовито:
- Значит, если город далеко – можно беззаконничать? – Язвительный тон мягко перешел в задумчивый. – Начать со смены погоды в городе… устроить драку в таверне, исходом коей стали трауматические, если не смертельные, повреждения у одного из ее участников. Ваших рук, достопочтенный? Или ваших?
Инкуб прожег горящим взглядом усача и предводителя кочевников. Он-то знал, что наиболее вероятной кандидатурой был тот, второй… который, судя по медленно перемещающейся и, все-таки, отличной от всех других, "чужой" ауре, пытался обойти с тыла.
- Сломать механизм подъемника ворот и обмануть почтенного купца – и все это в течение неполных суток. Мои аплодисменты, господа! – Начальник стражи постарался, чтобы издевка в голосе была хорошо заметна. – Что дальше? Покушение на господина мэра, с чьего согласия я занимаю этот пост? Или государственный переворот?
Жители табора, удивленно приоткрыв рты, внимали речи Сефирота. Демон плавно и неправдоподобно быстро перетек в угрожающую стойку, ринулся вперед, рыкнул, оскаливая несколько более длинные, чем у человека, клыки. И бархатно рассмеялся, качнулся назад, когда наиболее впечатлительные зрители шарахнулись от его угрожающего оскала, оставив стоять впереди двоих преследуемых и своих предводителей (в том числе особу, благодаря стараниям дурного глаза которой его собственный меч капитально заклинило в ножнах).
Однако продолжение монолога на тему: "Если город далеко – значит, можно все?!", помешала слепая.
Поколебавшись, словно какая-то незримая стена из холода не давала ей сделать шаг, девушка все-таки пошла навстречу беловолосому. Словно… видела. Игнорируя озадаченные взгляды ее попутчиков, Сеф сжал когтистыми пальцами ее запястье.
- Неужели дорога и ваши спутники ничему не научили вас, милая? – темные брови демона изумленно выгнулись. – Вы очень рискуете… нарваться на существо, встреча с которым обойдется вам дороже, чем кажется…
Огненный лепесток в ее открытой ладони отшатнулся от протянутой руки инкуба, потом изучающее "принюхался", робко касаясь его пальцев. Выражение лица того смягчилось, яростные огоньки в глазах стали гаснуть, когда пламенный цветок стал перебираться на его ладонь. Демон склонился, чтобы поцеловать вздрогнувшие пальцы "слепой", и совершенно упустил из вида, что это движение, вкупе с продемонстрированным ранее "вампирьим" прикусом, со стороны может смотреться довольно угрожающе…

Джо Блек
Бард с Этьеном готовы были расценить жест, как угрожающий и начать действовать, как вдруг на стороне демона выступила Полуденица. Она взмахнула сковородкой, препятствуя джентельменам, и посмотрела в упор сначала на одного, потом на другого.
-Не торопитесь, ромалэ. - раздался низкий, грудной голос красавицы. - Папа, вы тоже с оглоблей поосторожнее. Эти двое похоже собираются договориться. Это было бы всем на пользу.
Пользуясь случаем она приблизилась к барду вплотную и обожгла его томным взглядом.
-Ты опять привел с собой демонов. - сказала она музыканту. - Новых и одного... старого.
Напуганные рыком демона чиньяне возвращались в круг.

Vitus KL
-Я понимаю, что ты имеешь в виду, - ответил бард Полуденнице, избегая смотреть в глаза-колодцы. - Но мне кажется сейчас не время выяснять наши отношения. Я собираюсь преподнести этому демону урок.
-Пока что он демонстрирует урок вам... точнее нам... Не лезть не в свое дело.
-Это мое дело. - возразил бард. - Да и ваше тоже. Разве не вас недавно выперли из Анора и запретили там появляться?
-Нет, сейчас это дело тех двоих - демона и твоей... спутницы?
-Да, она просто моя спутница, если тебе это интересно знать. Могла бы спросить об этом раньше.
-Ну, раз уж ты готов отвечать на мои вопросы, может тогда расскажешь... какого лешего ты пропал и где шлялся?
-Ты говоришь так, словно... Хотя, почему бы и нет. Но это будет длинный рассказ.
-Я готова слушать хоть... всю ночь.
-Но сначала давай разберемся с ситуацией и твоим родственничком.
-Если ты о папе, то он давно тебя простил.
Бард поднял взгляд и посмотрел на Полуденицу. Она напротив, посмотрела на демона и Веру, продемонстрировав прекрасный профиль.
-Хорошо, обсудим это... беглец!

Этьен Готье
Несмотря на крайнюю напряжённость ситуации, Этьену вдруг стало очень смешно. Ох уж, женщины!!! Это ж надо, найти такой подходящий момент для выяснения личных отношений!
Даже демон, похоже, пришёл в замешательство, слушая перебранку между Полуденницей и Витусом.
Интересно, и в чём же неугомонный бард неугодил этой раздражённой чиньянской красотке? Впрочем, догадаться было немудрено...
Этьен, не выпуская ведра из рук, опёрся спиной о ствол ближнего дерева и приготовился с удовольствием посмотреть импровизированный комический спектакль.

Вер Невер
От прикосновения демона Вера вздрогнула всем телом. Но не отняла руки. Не отняла руки и тогда, когда почувствовала лёгкое прикосновение губ к своей ладони… Она уже забыла это ощущение. Так прикасались к ней только один раз за всё это время… Как это было давно… Как далеко… Как горько… Несколько мгновений Вера стояла не шевелясь. Затем мягко высвободила руку…
- Или’этАри.
- И что это значит? – переспросил Сефирот.
- Никогда без моего разрешения…
Этьен и Бард услышали эти слова. Причем последний пропустил мимо ушей заключительную фразу Полуденницы. «Интересно, как это она собирается запретить что-то демону?»
Вера мягко улыбнулась.
Огонек окончательно перебрался на руку Сефирота. Что-то протрещал на своем языке и обвился вокруг его пальца тонкой полоской огня.
Если бы еще в это мгновение можно было видеть её взгляд! Но эта проклятая полоска серой ткани надежно закрывала всю верхнюю половину Вериного лица.

НРПГ: Простите, но вчера почему-то не дописался последний абзац. ))) Без него пост выглядит незаконченным) В следующий раз обещаю следить более внимательно

Сефирот
Ощущение опасности уходило; темноглазая красотка с железякой в руки переключилась на усатого, опасливо косящегося на ее оружие. Чужак двигаться перестал и остановился где-то за спиной.
Демон прислушался к беседе и понял, что у… музыканта (судя по умелому перехвату музыкального инструмента) примерно те же проблемы с дамами, что и у каждого хорошо воспитанного инкуба. В смысле известной легкости нрава с одной стороны и ревности – с другой.
Сефирот с шорохом сложил крылья, все еще не убирая их совсем. Сейчас его облик был максимально приближен к человеческому; глаза снова приняли изумрудный оттенок, зрачок вернулся к норме, когти и зубы… а что, есть желающие их проверить?.. тоже исправились. И что было тому причиной – интерес к незнакомке или доверчивость ее огонька, поселившегося кольцом на пальце, - не было понятно и самому беловолосому.
Воспоминания девушки отдавали полынным ароматом; заслушавшись ее голоса, инкуб отпустил ее ладонь… чтобы тут же завладеть другой ее рукой. Пальцы почти нежно погладили ладошку – там, где у обычных людей тонкими бороздками лежат линии жизни.
- Я надеюсь, - мягко-бархатно сказал инкуб, - что когда-нибудь сделаю это снова. Уже с вашего разрешения…
Своевольный ветер-характер Сефа опять заставил его поступить по-своему; неохотно отпуская тонкие пальцы, мужчина снова коснулся их легким поцелуем.
- Как же теперь быть с вами, милая леди, - словно размышляя, произнес он. – Вам в город нельзя, пока вы не научитесь маскировать свою ауру… и одному из ваших спутников – тоже. Странные и нездешние "свечения" выдают в вас чужих… И нет никакой гарантии, что любой из магов не возгорится желанием ограничить вашу свободу в своих исследовательских целях. С другой стороны… вольно или невольно, но вы нарушили законы города, и отпустить вас просто так я не могу. Увы, но одним денежным штрафом за содеянное вам не отделаться. Есть предложения?
Собственно у самого демона предложение было, но озвучивать он его не торопился, ожидая ответа собеседницы.

Джо Блек
-И не пускайте их в город, - сказал немного насмешливо Полуденница, перехватывая инициативу. - Если вы в силах, конечно же. Они нам здесь пригодятся. В вашем городе от их только убытки будут. Уверена - все эти прегрешения - только верхушка айсберга. А на самом деле их куда больше...
-Какого Вайсберга? - спросил Предводитель, опустив оглоблю (рука однако устала! ) - Иши Вайсберга, того, которому мы продали бронигарского поросенка под видом охранного пса? При чем здесь он?
-Папа, помолчите, - одна бровь чиньянки совершила скачок вверх, - Говорю вам, читайте календарь, там много умных слов!
Чиньяне раньше других поняли, что драки похоже не предвидется. Как народ мирный и незлобивый, они уже успели поостыть и ждали благоприятной развязки.

Vitus KL
А вот Витус не был так уверен в этом благоприятном исходе. В нем проснулась некая... дружеская ревность. Значит он все бросил, пытаясь помочь Вере выкрутиться из ситуации, нянчился с ней, помогая освоится в непривычном для нее мире, пошел на риск встречи с Полу... с чиньянами, а теперь, стоило только некоему демону появиться, как тот уже целует ей пальцы. Барду страшно захотелось, что бы стычка все таки произошла. Мысленно он уже видел, как доблестно лупит демона по загривку ударным инструменом, вынуждая того ретироваться в кусты ... а там в кустах уже приготовилась к прыжку огромная кошка Шангор... Как Вера высказывает доблестному барду благодарность... Как где-то низко над горизонтом начинает свой полет сковородка Полуденницы и внезапно ударяет... Здесь бард слегка смущенный очнулся от грез. Он повертел головой, ловя заинтересованно-ироничный взгляд Этьена, увернулся от пристальногот взгляда чиньянки, и решил пока не торопить событий. Пусть теперь Вера сама разбирается с подозрительным гостем.

Этьен Готье
Ситуация становилась всё интересней: между Верой и демоном явно что-то происходило! Нечто тонкое, прозрачное, неуловимое и недоступное простым смертным. Этьен было напрягся, когда пальцы Сефрота коснулись руки девушки. Но, последовавший за этим неожиданный поцелуй всё той же руки, вновь вернул Этьена в созерцательное состояние.
"Нужно подождать дальнейшего развития этих странных событий", - подумал он...

Вер Невер
Вера мучительно раздумывала. А есть ли у нее предложения? И если есть, то какие? И с чем они связаны? И чего вообще ждет от нее это Эхо Закона, с таким интересным темперо?
Предложений от спутников ждать явно не приходилось, не считая Полуденницы. На беспомощную улыбку, проскользнувшую по ее лицу, они ответили полным молчанием. Хотя... Темперо Витуса как-то странно отдалилось и стало прохладнее... Темперо Этьена вспыхнуло на какое-то мгновение, и... снова стало относительно мерным и спокойным...
Темперо Закона...
Он явно чего-то ждал от неё. Потому и не торопился. И хотя по закону Вера не могла ожидать ничего хорошего, она почему-то совсем не боялась его.
Молчание затягивалось. Дольше так продолжаться не может... Похоже, решение придется принимать самой... Учитывая, что она только второй день в этом мире... Вера вздохнула и заговорила.
- Я знаю лишь один закон - Темперо ностри. Эхо порождает Эхо. И лишь ему мой долгий путь подвластен... И всё, что есть, во всех мирах, во всех пределах, на зов его исправно отвечает. Услышал ты моё, другое, Эхо, как я сейчас твой голос слышу... Как слышу их - моих друзей, О'лиан'нели. Как слышу ветер и огонь внутри тебя... И если в том моя вина... И если мой Закон с твоим не согласился... То накажи одну меня, - Ветер зашевелил черные волосы Веры при этих словах, порывисто дохнул, и прядь волос хлестнула по руке Сефирота...
- Меня... - прошептала Вера, и капюшон плаща накрыл ее лицо. - Меня и Вер Невера...
На глазах у собравшихся Вера скрылась под плащом целиком... Так что остались видны только руки... Её, конечно... Потому что чьи ещё руки это могли бы быть? Её... но другие...

Сефирот
Пальцы потянулись остановить, придержать скользнувшую по руке прядь вороно-черных волос, и демон почти смущенно спрятал это свое движение от других. Непозволительно так размякать представителю закона в этих краях…
- Мое предложение касается всех, - инкуб довольно спокойно встретил преображение девушки. В Бездне подобный метаморфизм не был новостью, и в известной мере Сефирот владел им сам. – Я сомневаюсь, что вы одна или один сможете пройти весь путь до конца; к тому же один из ваших спутников также повинен перед городом… и тяжесть его вины еще не оценена окончательно.
Кончики пальцев мягко касаются руки Вер Невера в легком подобии ласки… есть ли разница, какая оболочка, если немного знаком с тем, что прячется внутри?
- Думаю, они и сами не согласятся вас отпустить в дорогу одну… - "все-таки одну, а не одного". – Или я совсем перестал что-либо понимать… в людях…
Инкуб отошел в сторону, развернувшись к присутствующим спиной, словно давая им времени на раздумья.
- Словно чаша весов… уравновесить одно деяние другим… я дам вам задание. Если вы его выполните – ваше предыдущие правонарушения будут списаны со счета. Сразу скажу – легко не будет… и не уверен, что смогу вам помочь. – Зеленой молнией – взгляд на путешественников. – Если бы мог – сам туда отправился бы. Речь идет… об островах. И одной вещи, которую нужно туда доставить.
Сефирот с усилием оборвал цепочку, висящую на шее; мимолетной болью исказилось лицо. Медальон… кусок пергамента, подписанный кровью… кусок его жизни и воспоминаний, которые бы он предпочел забыть и не вспоминать никогда. Экранировать его излучение пока удавалось… но тянуть – нельзя.
- Вы можете посоветоваться, прежде чем принять решение… - взгляд изумрудных глаз направлен на лицо Вер Невера, и кажется, что и капюшон и повязка – для него не преграда. – Если вам это задание не подойдет… будем искать другой вариант.
Почти бесшумно демон шагнул к чиньянам, намеренно не глядя в сторону троицы странников, чтобы не подталкивать их к удобному для себя решению. Может и неплохо, что они шагнули в стороны, оставляя его наедине с той, которую называли мамаша Ци. И которую он сам называл совсем по-другому…
- Моуд… - Ласково и грустно. Почему инкубам не дано умения любить по-настоящему? Почему все его попытки найти свою "половинку" обречены в итоге на провал? - А ты совсем не изменилась за эти десять лет…такая же красивая.

Джо Блек
Чиньяне, поняв что дело приняло мирный оборот, начали рассаживаться у костра. Ну проблемы у людей, а у кого их нет. Ну, подумаешь, демон явился, а к кому он не являлся. Ну, контракт предлагает, так кому же не предлагал? Хорошо хоть не просит кровью подписать...
Мамаша Ци, услышав ласковое прозвище, вздрогнула и пристально вгляделась в демона. Как только она поняла, кто перед ней на самом деле, чиньянка слегка нахмурилась, а из кустов вышел огромный зверь и сделал вокруг демона круг.
-Одиннадцать. - уточнила мамаша Ци, и чертики забегали в ее глазах. - А сегодня что, в календаре День возвращения бывших возлюбленных? Вы, господин, - она вдруг обратилась к Этьену Готье, поставившему ведро на травку и прислонившемуся к деревцу, - У нас раньше не бывали? А то я вижу остальные все любители заглянуть в нам, чиньянам, в гости.
Ее цепкий ум пытался свести воедино всю эту череду событий. Похоже, именно их лагерь, стал тем местом, которым древние именовали "Ладьон". Место, где судьбы пересекаются, место, где происходят странные события, имеющие далекие последствия.
"А ведь карты не соврали! - подумала вдруг мамаша Ци. - И чего я не догадалась на себя раскинуть. Знала бы, что и ко мне кто-то явится".
Кошка потеряла к демону интерес и вернулась к своим занятиям в подлесок. Интерес чиньянки напротив, только усилился.
-Моуд.... - прошептала вдруг она совсем другим тоном. - Никто уже не зовет меня этим именем, Сефирот.
Демон еле заметно вздрогнул, услышав свое имя.

Vitus KL
Бард сразу же забыл, что готов был предоставить Вере самой разбираться в ситуации. Он медленно, стараясь не привлечь внимания Полуденницы ( та внимательно приглядывалась и прислушивалась к диалогу демона и мамаши Ци) подошел к Этьену и подозвал Вер Невера - необходимо было посовещаться и принять решение. Взяв на Бал-Алла-Ке пару аккордов, бард в манере чиньянского бал-алла-кичника запел:

-Демоны, как всем известно,
любят девушек и квесты.
Девок любят похищать,
ну а квесты раздавать!

Нда! Это был не его стиль. Да и инструмент звучал резковато.
-Ну а прозой я добавлю, - сказал бард, - что «квест» на языке древних аштеэмелей – это такое слово, означающее задание, за которое полагается награда. В любом случае я бы ввязался в это дельце – при условии, что никого не прийдется убивать, или еще хуже - спасать. Выполним- демон будет у нас в должниках. Да и в город сможем вернуться. А вы что скажете?

Этьен Готье
Этьен вышел из состояния нирваны и с удивлением воззрился на барда. Спетый куплет напомнил ему бесшабашные излияния одного случайного знакомого из одного полузабытого мира, где он был миходом...
Перед внутренним взором Этьена, всплыла картинка: тёмные брёвна покосившегося сруба, пьяный угар, дым столбом, и компания потёртых, битых жизнью и насквозь пропитых личностей, с которыми ему довелось праздновать чрезвычайное событие в жизни деревни.
Повод был, с его точки зрения, вполне заурядный и не оправдывающий настолько бурных возлияний. У местных это называлось: "Ходили на Горыныча, мать его за ногу!"
"Горынычем" на деле был совсем зелёный (и в прямом и в переносном смыслах) трёхголовый дракончик, от силы трёх-четырёх месяцев от роду. Размером, не больше коровы, но нахальный и задиристый, как все подростки. Вот мужички его оглоблями да вилами и уморили до смерти... Голова несчастного чудовища была гордо водружена на стену таверны (корчмы по-местному), а народ гулял так, что тряслись не только пол и стены строения, а, казалось, что и низкий потолок сейчас обрушится на головы неистовых плясунов. И песни были соответсвующие: бузудержные, скабрёзные и непритязательные, залихватски исполнявшиеся тем самым знакомцем под акомпанимент треугольного струнного инструмента под названием "бакабайка" (или "балдалайка" - Этьен точно не помнил)...

Но Этьен тут же забыл и про невинно убиенного дракончика и про балдалайку, когда до него дошёл смысл спетого.
Так, значит Витус склонен принять предложение демона... Хотя, с другой стороны, куда ему деваться? С одной стороны Сефирот, с его законными претензиями, с другой - невесть откуда взявшаяся цыганская красотка со своими, видимо, не менее оправданными притязаниями, с третьей - Вера Невер (она же Вер Невер, она же говорящий Ворон и Бог его знает кто там ещё?) - странное существо, способное, на самые неожиданные, непредвиденные, и, далеко не всегда практичные поступки. Ммда, похоже бард влип не по-детски.
И с его, Этьена, стороны будет, мягко говоря, невежливо бросить Витуса в такой ситуации.
- Ну что ж, квест, так квест! - сказал Этьен, отделяясь от дерева.
- Инересно, что скажет наша спутница? (Этьен, несмотря на виденные им облики Веры, продолжал воспринимать её как даму).
- А также внимательно выслушаем господина Сефирота. Тогда и решим окончательно, берёмся мы за это дело или нет...
Этьен, поудобнее перехватил своё ведро и подмигнул Витусу.

Вер Невер
"Намерены уплыть на о-стро-ва? Знать бы еще, что это есть такое... Но что-то, невзирая на слова, меня по-прежнему - хоть смутно - беспокоит..."
Вер Невер размышлял, слегка наклонив голову вниз. Даже не совсем размышлял - скорее, "вчувствовался"... Пытаясь уловить тонкое подвижное, постоянно меняющееся эхо окружающих: Этьена, Витуса... и даже Закона. Нет, в своих (теперь уже) друзьях он не сомневался. А вот...
Размышления были прерваны дрожью демона, которую очень остро почувствовал сам Вер Невер... Точнее, Вера внутри него...
Такая дрожь слишком хорошо знакома ей самой... Такая дрожь причиняется болью... Впервые за всё это время ей удалось невозможное - она по собственной воле сняла с головы капюшон. Он мягко скользнул ей за плечи, готовый в любое мгновение снова тенью наползти на лицо... Черные волосы вырвались на свободу. Плащ, перехваченный черной пряжкой "медальона" на груди, по-прежнему скрывал её фигурку в том же серовато-жемчужном платье. Она и сама не могла бы сказать, чем вызвано это новое и немного непривычное для нее обличье. Но факт остается фактом.
Теплая волна коснулась всех, окружавших ее. Вера повернулась по направлению к Сефироту.
- В твоих словах есть правда. Но не вся... я чувствую, тебе не это нужно... Не путешествие к далёким о-стро-вам, а... просто... кажется... (Как же трудно, оказывается, подбирать нужные слова!) Всё дело в медальоне? Ты... ты его, наверное, боишься?
Тяжелая пауза повисла в воздухе. Вере показалось, что она сказала что-то не то. И она решила уточнить:
- Быть может, если ты расскажешь... Мы... помогли б тебе, и унесли его. Или просто, - Вера сбилась, и закончила вовсе не так, как намеревалась... - Что в нём такого, что тебя пугает?

Сефирот
Ци Гваньяна Модеста… Нет, для него – всегда – только Моуд.
- Одиннадцать, - эхом повторил за ней демон и попытался улыбнуться. То, что получилось, вышло довольно печальным. – А ты все также пунктуальна…
Он пропустил мимо ушей песню-шпильку барда, может от того, что много в ней было правды.
Немного на памяти инкуба было девушек, способных зацепить, оставить "зарубку" в памяти. Лунная леди, о которой он запретил себе вспоминать… яркая вампирша, с которой не то любовь была, не то – ненависть… черноволосая чиньянка Моуд, за один танец которой можно было бы отдать сердце, если бы это сердце у него самого было… а не та льдышка, постукивающая в груди и все никак не начинавшая таять.
Вопрос вернувшей прежний облик Вер Неверы, заставил оторваться от раздумий, неохотно выпустить ладонь Моуд из рук, как птицу - на волю.
- Я не его боюсь, - четко и спокойно. – А того, что может сделать его содержимое со мной, попади он не в те руки. Вы можете посмотреть… пока я рядом, медальон безопасен. Даже не так… - Сефирот задумался, пытаясь более четко выразить свою мысль. – Пока я его "прикрываю", издали его обнаружить по излучению невозможно.
Медальон перешел в руки "слепой" и заинтересованные его содержимым ее спутники, заглянув внутрь, обнаружили там лишь сложенный клочок пергамента с витиеватой подписью красно-коричневыми чернилами. Или кровью.
- Думаю, вы мало что еще знаете об этом мире. Так вот, - беловолосый демон присел на бревнышко, покрутил в пальцах травинку. – Тот город, в котором вы были – это Анор, город светлых. Но у него есть темный антипод – город Орул. Можно сказать, что тому городу я принадлежу в большей степени, ибо светлых демонов не бывает, а вы уже поняли, что я – демон. Еще точнее – инкуб. Когда я еще был не самым умным и довольно юным, я имел глупость попасться на крючок к "правительнице" Орула – леди Мортель. Пусть мои силы были невелики, но под ее темным руководством я сумел натворить немало дел, пока не понял, что это положение меня не устраивает. Последнее ее задание я провалил… точнее, я смог сделать так, чтобы меня убила ее помощница, ее правая рука. Однако ни в аду, ни на небе места мне не было, а чистилище, как сказали Высшие, и так переполнено. Меня вернули сюда, и вернули вместе с последней страничкой моего контракта – которую вы и держите в руках. Если она окажется у кого-то из прислужников леди Мортель… я снова окажусь в ее власти, и хорошо, если все закончится лишь наказанием для меня… а не наказанием для всего мира, потому, что ее приказаниям я противиться не смогу.
Картины прошлого, мелькающие в памяти, были чересчур яркими и болезненными… Начиная от маго-ловушки, выдираясь из которой он чуть не сломал крылья и был вынужден принять предложение одного из подручных леди… мелких, но от этого не менее болезненных наказаний за строптивость от леди… пылающих алым огнем глаз Мэридит и волны боли, распространяющейся от ее кинжала, вонзенного так метко и правильно – в его сердце…
Постаравшись скрыть свое состояние от присутствующих, Сеф продолжил:
- Обычный огонь этот пергамент не возьмет… как не уничтожить его и с помощью ножа, воды. Вряд ли это под силу даже дракону. Моих сил едва хватает на то, чтобы прикрыть его от внимания леди и ее прислужников. Один из моих… должников, Олеар смог подсказать мне, где искать книгу, в которой сказано, как избавиться от этой ноши. Нетрудно догадаться, что она была здесь, в Аноре, в библиотеке. Проблема только в том, что допуск к ней ограничен… а милая библиотекарша моим чарам неподвластна, ибо сердце ее давно и прочно занято другим. Я побывал на личной аудиенции у господина мэра, - беловолосый ухмыльнулся, вспоминая, каким образом и с применением какой магии он сумел воздействовать на городского правителя настолько, что тот предложил ему заменить на посту пропавшего Вириэля, - и теперь я знаю, каким образом можно уничтожить медальон и его содержимое. Но я туда попасть не могу… там слишком сильные отторгающие меня, темного, чары… Если вы беретесь за это дело, я расскажу вам, что нужно для этого сделать. Каким будет ваше решение?

Джо Блек
Вдруг в чиньянском лагере раздался удар то ли гонга, то ли кто-то бахнул по перевернутому котлу. Для чиньян это было по видимому очень важно - все, включая Полуденицу и матушку Ци куда-то заспешили...
Бард, Вера, Этьен Готье и демон остались сами. Теперь они могли получше сосреддоточиться на возникшей проблеме.

Вер Невер
Анор – Орул – Демон – Инкуб – Мортель… Слова закружили Веру вихрем непонятых «темперо»: светлых и темных, добрых и злых, утверждающих и разрушающих. И уже нельзя было понять, где заканчивается одно и начинается другое. Слишком много всего и сразу.
Чуткие тонкие пальчики исследовали медальон. И нащупали невидимую глазу пружину, приоткрывающую темное стекло медальона… Но не нажали, а только погладили ее и скользнули мимо - по холодным граням, за которыми чувствовалось биение силы. Огромной и разрушительной. Есть правда в словах его. Правда и боль. И даже нотка… сожаления? Вера снова «осмотрела» медальон. Но колебалась недолго. На этот раз.
- Не знаю, что такое о-стро-ва. И многого, увы, ещё не знаю… Лишь чувствую, как где-то на твое – меня самой темперо отвечает. Темперо ностри. И да будет так. Я подчиняюсь моему закону.
Вера склонила голову, и услышала, как щелкнул замок на цепочке, отныне приковавшей ее к медальону.

Vitus KL
-Как я понимаю, господин демон, мы ваше предложение приняли., - сказал бард, стараясь не подходить к Сефироту близко. Балайку он как бы невзначай сунул в свой мешок, пользуясь отсутствием чиньян. - Остается уточнить условия. Если мы сделаем этот, смею заметить, героический подвиг, то кроме чистоты перед законом нам бы пригодилось и некое материальное вознаграждение... И желательно часть получить вперед. Ведь поход связан с затратами, нужно нанять корабль, давать взятки... Да, да, господин якобы начальник охраны, взятки - или вы не знаете как ваши подчиненные любят их брать у таких, как мы? У нас нет счета в гномьем банке, нам нечего продать, да и в тавернах на такое дело не напоешь. Кроме того, наша спутница вообще человек в этих краях новый, вряд ли она сможет... как это называется... подрабатывать. Так что в дальнейшем ей бы несколько десятков звонких монет пригодились бы. Мы хоть и путешественники, но люди практичные, любим деловой подход(уши барда при этом слегка порозовели). А мы к тому же пообещаем оставить в тайне ваше пребывание на посту в чужом те... должности.
-Этьен, как думаешь, я не слишком загнул - просить с демона денег?, - шепнул затем бард склонившись к самому уху Готье. - И еще... если он согласится, ты не против если я немного деньжат оставлю нашим друзьям цыганам... В качестве небольшой компенсации?

Этьен Готье
Этьен кивнул, подтверждая Витусу правильность его требования, и повернулся к замершему в ожидании Сефироту.
- Итак, господин Демон, пожалуй, мы возьмёмся за Ваше дело. Но как совершенно справедливо заметил наш уважаемый бард, это предприятие потребует некоторых накладных расходов, а банальное отсутсвие презренного металла сильно задержит нас в пути, создавая досадные дополнительные трудности... Посему, с Вашей стороны было бы весьма разумно обеспечить нас необходимыми средствами для предстоящего путешествия.
А кроме суммы, необходимой на вышеупомянутые накладные расходы, мы не отказались бы и от вознаграждения за свои труды.
Мы, конечно, люди честные, - Этьен бросил мимолётный взгляд на мешок барда, где недавно скрылся чиньянский музыкальный инструмент, - и безусловно, благородные, но, как Вам, наверное, известно, альтруизмом сыт не будешь, а потому некоторое количество всё того же презренного метала здорово повысит наш энтузиазм при выполнении Вашего заказа.
Как видите, мы не требуем ничего неуместного или оскорбительного, и с Вашей стороны было бы весьма разумно внять нашим доводам...

Этьен понимал, что Сефирот находится в почти безвыходном положении, а потому сейчас с него можно "сбить" неплохой навар.
Впрочем, Этьену ещё никогда не доводилось торговаться с демонами, и он также понимал, что рискует...

Сефирот
Демон с некоторым удивлением уставился на златолюбивых попутчиков девушки-тайны, потом рассмеялся, неудержимо, громко, чуть не складываясь вдвое.
Отсмеявшись, он сообщил:
- Если бы я не наблюдал за вашим народом несколько веков, я бы подумал, что это раса торговцев. Прирожденных торговцев. Прошу прощения, не хотел вас обижать…
"И все же они не хотят ее оставлять одну. Мммм… это достойно уважения".
- То, что в город вам нельзя – это уже понятно. – Сефирот полез в кусты, зашуршал, заругался, выбрался обратно, таща за повод упрямо упирающуюся и скалящую зубы неблагодарную четвероногую скотину.
Во вьюке нашлась карта, инкуб расстелил ее на траве, нарисовал крестик, провел острым когтем дорожку.
- Вы находитесь вот тут… единственное место, где вы можете пересесть на корабль – это Бухта Туманов. До нее два дня пути. Еще два дня я набавлю сверху – на непредвиденные обстоятельства. – Дерг за уздечку. – И на то, чтобы справиться с этой животиной. У, ослища! По дороге – вот здесь – будет деревня Виль Яже, там рядом опасно, но если не хватит еды – можно зайти днем и прикупиться. Деньги выдам – и на путешествие, и на питание. Несколько мест на корабле я вам забронирую… вряд ли имеет смысл фрахтовать целый корабль – и не в жадности дело. Стоит ли привлекать внимание лазутчиков леди несоответствием количества мест и количества пассажиров? Все, необходимое для поиска места и уничтожения медальона будет в пакете с инструкциями (я не настолько предусмотрителен, чтобы носить с собой подобные вещи). Капитан остановится в бухте на пару часов… постарайтесь не опаздывать.
Сефирот зябко повел плечами, окончательно спрятав крылья.
- Как видите, передав вам медальон, я очень рискую. У меня нет никаких гарантий, что вы не выбросите его по дороге, сочтя на этом свою миссию завершенной. Да, вот еще что… легко вам не будет. Скорее будет трудно и опасно. Так что подумайте, стоит ли овчинка выделки… Или стоит поискать другой компромисс?

Вер Невер
Вера удивленно прислушивалась. Если бы она не знала своих спутников уже какое-то время... Но внутреннее чувство говорило, что они делают так специально. Только зачем? Единственное применение денег, о котором она знала - это чиньяские монисти. Неужели они собираются петь?
Ее вконец запутавшиеся мысли прервал смех. Смех темперо Закона, назвавшего себя демоном. Интересно, любой закон можно так назвать? Или только некоторые?
Шуршание кустов, ругань Сефирота, ленивое постукивание копыт... Пока ее спутники слушали предложение Сефирота и изучали карту, Вера изучала животное, которое должно было достаться им в попутчики. Вытянутая морда, уши, клочок волос между ними - так похожих на ее собственные, только много короче. Две ямки... В тот момент, когда уздечка неожиданно дернулась, пальчики Веры угодили лошади в ноздри, от чего она громко и возмущенно фыркнула. Вера извиняющимся жестом погладила ее. Лошадка явно приободрилась и потянулась к ее руке. И куда-то мимо нее. Решив, видимо, попробовать на вкус рукав Сефирота. Вера настолько увлеклась лошадью, что пропустила мимо ушей почти всё, о чем он говорил.
И только слова о медальоне вернули ее к действительности. Он сомневается? Сомневается в ней? Или ее спутниках? Такого просто не может быть.
Вера с грустной улыбкой покачала головой.
- Раз слово дав, я не беру назад. Не беспокойся. - Вера успокаивающе коснулась рукой его плеча. - Темперо власть имеют надо мной. И если их предам - сама погибну. Твой медальон теперь уже со мной. - Правда, его было почти не видно под черной пряжкой плаща. - Темперо ностри. Эхо к эху. Видишь?
Черная пряжка, удерживающая плащ, засветилась, словно протестуя против соседства с непонятной вещицей, излучающей угрозу. Но быстро успокоилась, будто приняв ее под свою защиту. Только Вера побледнела чуть больше обычного.
Снова фыркнула лошадь.
- А это кто? - заулыбалась Вера, указывая в сторону животного.

Vitus KL
-Да, а это кто? - как эхо прозвучали слова барда, сказанные с иронией. Ну и кляча!- Если мы от чего и избавимся по дороге, то скорее от этого чу... животного. Так что за медальон не переживайте.
-Такая лошадь будет обузой, - сказал он Этьену. -С другой стороны цыганы после той выходки лошадей сторожат надежно. Худо ли, бедно ли, но и такой гужевой транспорт в дороге пригодится!
Он взял у Сефирота несколько причитающихся звонких монет и удалился искать цыган.

Этьен Готье
Этьен задумчиво рассматривал странное животное, лишь по недоразумению именуемое "лошадью". На первый взгляд, толку от этого несчастного копытного будет мало... Хотя, с другой стороны, он по опыту знал, насколько обманчиво бывает первое впечатление... И вообще, как говаривал недавно вспоминаемый Этьенов знакомец с балдалайкой: "дарёному коню в зубы не смотрят"... В общем, подумав, Этьен решил, что кобылку всё-же стоит взять с собой. Во-первых: всегда, при необходимости, можно нагрузить на неё часть пожитков (особенно, когда понадобится проходить по кишащей опасностями и неожиданностями дикой местности). Ну, а во-вторых, похоже Вера уже нашла общий язык с этим созданием. А это, чего-то да стоит. Главное сейчас, разжиться у чиньян овсом, или, на худой конец, сеном, и покормить лошадь перед дальней дорогой, дабы животинка не скопытилась ещё до того, как они достигнут моря...

Сефирот
Демон накрыл рукой ладонь Веры, коснувшейся его плеча. Ей он, пожалуй, доверял больше, чем остальным ее попутчикам. Может от того, что основная "ноша" - самая тяжелая и сложная - приходится на нее.
Инкуб и сам уже не рад был своему альтернативному предложению. Но что делать, если его начинают преследовать зловещие сны, а это значит, что до него начали добираться, или, по крайней мере, предпринимают активные попытки обнаружить и достать медальон. И значит, его собственная свобода иссякает, осыпается на дно колбы времени с шорохом песка…
Коняга недовольно фыркнула, вознамерившись попробовать рукав одежды демона на вкус. Сеф щелкнул ее по морде, заставив недовольно всхрапнуть.
- Это наказание продали мне за лошадь, - критически сказал он, оглядывая животное, - думаю, что времена ее молодости давно миновали, и все же… если она будет воспринимать тебя доброжелательно - она станет твоим другом. Для нее я слишком темен, а она для меня - чересчур строптива. Она может нести ваш груз… вполне возможно, что сможет нести тебя.
То, что девушка прихрамывает слегка, инкуб заметил уже давно.
- Имя ей придумаешь сама. Как с ней быть дальше? Либо оставите в Виль Яже, от которого до бухты Туманов рукой подать, либо возьмете с собой на корабль - там обычно есть место в трюме для подобных животных. Либо отпустите - но тогда ей вряд ли удастся выжить…
Сефирот прищурился, поглядывая в сторону чиньяских костров.
- Думаю, вам стоит заночевать у кочевников, - сказал он, - и перекусить тоже, только советую с деньгами быть поосторожнее. Но, думаю, Моуд, во имя того, что было прежде между нами, обиды вам не принесет, а наоборот присмотрит за вами.

Вер Невер
НРПГ: ты забыл отпустить мою руку, Сефирот. =)

Тихо, так, чтобы слышать ее мог только Сефирот, Вера спросила:
- Ты останешься?
Чуткие пальчики забились, как бабочки, накрытые его ладонью. Они-то чувствовали, как напряглась его рука.
Вера поняла. Она догадалась об ответе. Но рукИ отнимать не торопилась. Его что-то терзало. Она ощущала это всем своим существом. И хотела понять. Пронеслось непонятное видЕние: Черная туча. Нет. Черный туман. Змеями подползал к одиноко стоящей фигуре. И опутывал ноги цепями. И добрался до колен. И до пояса. И в черных языках тумана фигура начала растворяться. И протянула руки кому-то навстречу. Но липкий туман поглотил их…
Вера вздрогнула, и свободной рукой сжала пряжку плаща – она билась с бешеной скоростью… «Темперо ирамо ностри», - мысленно обратилась Вера к ней. И пульс постепенно затихал. И «дыхание» становилось ровным. Темперо справились.
Вера глубоко вздохнула и, высвободив руку, тихо произнесла:
- Я забираю твои сны с собой.
И ласково коснулась тонкого огненного колечка на пальце Сефирота.
- Он часть меня. И до сих пор со мной. А усомнишься – так спроси его. Один лишь раз ответить может он. Один лишь раз. И только обо мне. В какой бы ни была я стороне…
Лошадь, кажется, потеряла терпение, и возмущенно фыркнула. В который уж раз за этот вечер. Конечно! Про неё же забыли! Вера погладила ее по морде.
- Идем? – спросила она, всё ещё находившегося рядом Этьена. И только тут обратив внимание на то, что «чего-то» рядом не хватает. Этим «чем-то» был Витус. – Где О’лиан’нели? Где Витус? Я не слышу здесь его темперо.

НРПГ: Этьен, у тебя рука не устала ведро с водой держать? :)

Vitus KL
Бард появился так же внезапно, как исчез:
-Нас пригласили на ночевку. Но так как все шатры и кибитки заняты, спать будем у костра. Дождя не обещается, так что все будет хорошо. Вы располагайтесь, а я хочу тут прогуляться к одному озерцу, вернусь скоро. Не забудьте привязать кля... лошадь понадежнее. Этьен, я на тебя надеюсь! Вера,постарайся больше ничего не...
Он с удивлением посмотрел на своих спутников - лица у них были странные.
-Я что-то пропустил? - спросил бард и завертел головой. - Уже что-то произошло?

Этьен Готье
Этьен наклонился к уху барда. - Знаешь, Витус, похоже нам, в любом случае, придётся поучаствовать в этом приключении... - Он украдкой кивнул головой в сторону Веры и Сефирота.
Они стояли в паре шагов, освещённые лучами заходящего солнца. Белые волосы демона отливали алым, а в пышных кудрях Веры полыхали язычки игривого, дрожащего под вечерним ветерком, пламени. Их фигуры, тёмные на общем фоне, напоминали гармоничную, изначально задуманную безвестным скульптором, композицию из двух оживших, обретших объём барельефов. И мир вокруг, на краткое, но растянувшееся в вечность, мгновение, показался нереальным, искусственным и надуманным, словно набросанным небрежной рукой пейзаж кисти недоучившегося живописца-халтурщика...
Момент иллюзии бессовестно нарушила лошадь, пронзительно и неожиданно заржавшая и стукнувшая правым передним копытом оземь, взрыхлив мягкую лесную почву. Все вздрогнули, очнулись с натянутыми смущёнными улыбками...
Этьен недоумённо уставился на ведро с водой, которое до сих пор держал в руках. Засучив рукав, он опустил руку в воду, поймал серебрянное кольцо со дна и водрузил его обратно, на безымяннй палец левой руки, уловив при этом ироничный взгляд демона.
- Ну что, пора подвести черту в наших переговорах и отправляться на боковую. Завтра предстоит нелёгкий денёк. - Этьен сладко зевнул...

Сефирот
- Подвести черту? – демон неохотно отпустил на свободу вздрогнувшие пальчики Веры и обернулся к одному из ее попутчиков. – Думаю, договор заключен. Со своей стороны обещаю, что как только медальон будет уничтожен (а это я почувствую), охранные службы города к вам всем троим претензий иметь не будут. Естественно, до совершения вами последующего противоправного деяния…
Инкуб сделал шаг назад, словно отделяя себя от них.
- Пока вы не выйдете в море, да и там, пожалуй, на полусутки пути – слуги Леди вас не потревожат. Дальше… я запущу несколько маячков со сходным магическим излучением в разных направлениях от города. Это даст вам немного форы… но не возлагайте на эти меры больших надежд. Вам будут противодействовать – любыми путями, используя любые ходы… даже если появлюсь я и потребую вернуть медальон… хорошенько подумайте, прежде чем это сделать.
Усмехнувшись своим мыслям, Сеф шагнул к оставленному Этьеном ведру, опустил туда ладонь, чуть поморщившись, набрал в нее воды.
- На будущее – демоны не боятся серебра и воды, в которой это серебро было, нам всего лишь слегка… неприятно. Святая вода – вода из церкви – тоже не повлияет, если только ее не освятил по-настоящему святой человек. Вообще, если вам не повезет настолько, что навстречу попадется демон… не пытайтесь его уничтожить, скорее всего, вам это не удастся. Достаточно остановить. Я посмотрю, может, смогу вам прислать какой-нибудь амулет – но вряд ли у меня есть амулет против меня же. Если только в личном хранилище Вириэля что-то попадется. Есть еще вопросы? Ах, да… Ваш корабль будет называться как-то по-женски… Я не могу заглянуть глубже – то ли "Красотка Андалузья", то ли "Веселая красотка".

Вер Невер
Вера кивнула, вряд ли зная в полной мере, на что она согласилась. Но менять уже ничего нельзя. Не брала она назад однажды данного слова. Закон не позволял. Она уходила от Сефирота в сторону лагеря чиньян, чувствуя на себе его тяжелый пристальный взгляд. Она обернулась через плечо и улыбнулась, словно отразив луч закатного солнца.
- Темперо ностри! - крикнула она, будто радуясь чему-то, и помахала рукой. Это заставило даже демона улыбнуться в ответ.
Рядом с ней шли Витус с Этьеном, и вели в поводу лошадь, которая куда с большим удовольствием смотрела на зеленую траву, чем на цыганские костры.
Ночью были танцы. И цыганские песни. И монисти. (И Вера так просила научить ее - что Полуденница сдалась. И даже подарила ей одну из монисти на прощанье.) И гадания Моуд. И Витус с Этьеном уже давно спали. Уснули даже уставшие чиньяне. Одна лишь Вера бродила по лагерю между догорающих песен огней. И что-то напевала вполголоса. Она ведь не могла спать. Не умела - и всё тут. И вторая ночь в этом мире была полностью посвящена ему. Его звукам, волнам, травам, запахам, эхам... Вера открывалась миру - и он платил ей тем же. Ее пальчики знакомились с травинками - с каждой по отдельности - это ведь только кажется, что они одинаковые, а на самом деле... В этой спящей тишине Вера больше была похожа на призрака. Тонкая, прозрачная, почти невесомая, чей лёгкий шаг почти не тревожил земли. В одном месте она присела у костра, и ощутила еле заметное движение воздуха, коснувшегося ее руки. Бессознательно раскрыв ладонь, Вера "поймала" крохотные шажочки ночного мотылька на своей руке. И осторожно чуть тронула его пальцами, изучая. Даже не тронула - погладила. Мотылек улетел. А вместо него на ладони оказался сапожок первого солнечного луча.
Вера бесшумно поднялась. И без особого труда отыскала среди спящих темперо своих спутников. Витус что-то шептал во сне. Дыхание Этьена было ровным и спокойным. Вера опустилась на колени, случайно задев чашечку цветка, наполненного утренней росой - и капли воды разбудили Этьена. Потом они сообща разбудили Витуса, несколько недовольного по поводу того, что его подняли в такую рань. К этому времени, край солнца, совсем осмелев, высунулся из-за горизонта. Чиньяне еще спали. Да они спокойно могли проспать до полудня - после такой длинной ночи.
Даже лошадь заинтересовалась процессом пробуждения и подойдя к Вере, умудрилась положить голову ей на плечо, чтобы удобнее было смотреть.
- Нам пора идти, - сказала Вера, погладив рукой морду лошади и ощущая, как время, отпущенное им, потекло золотым солнечным песком.
После всех приготовлений - скорых, но всё же занявших некоторое время, как то: напоить и накормить лошадь, захватить с собой воды и еды до Виль Яже, поесть самим (Вера, как и всегда, от еды отказалась) - они наконец покинули гостепреимный чиньянский огонь.

НРПГ: Витус Клаймхус, Этьен Готье, Вера Невера и лошадь - ушли в Виль Яже.

Сефирот
Сеф проводил уходящих к лагерю чиньян долгим взглядом. Прислушайся кто к его шевельнувшимся в неслышном шепоте губам – и остался бы пораженным услышанным, и не поверил бы, что холодный и далекий от каких-либо настоящих чувств инкуб говорит "береги себя… берегите ее".
А потом беловолосый силуэт растворился в темноте, прощально сверкнув живым огоньком-кольцом. Хлопнули крылья – здесь, за городом не было необходимости сохранять человеческую форму; ближе к Перекрестку – там да, чтобы не возбуждать совсем не нужных и вредных слухов. Хватит одного кладбищенского сторожа…
А время поджимает…
///Строения стражей правопорядка


Тема: Виль Яже
Enchantress
Спокойной деревеньку Виль Яже не назвал бы даже слепой. Об этом говорит сам вид деревеньки. Дома здесь обнесены высокими заборами, чтоб отгородить своих хозяев от незванных гостей из леса Дракулы.
Правда, за этими заборами скрывается вполне мирная жизнь. Когда попадаешь за стены цитадели, в которую превращают свои дома местные жители, глаза разбегаются от пестрых красок и мирной красоты сельской жизни.
Ровные грядочки ухоженных огородиков, на которых красуются горделивые головы селекционной капусты, красные от смущения своими небольшими размерами гроздья помидоров, зеленые стрелы лука и чеснока (которого насажено немало, к чему бы это?), прочие вариации овощных насадок радуют глаз своим цветущим видом.
Прямо под окнами каждого дома разбит, похоже, обязательный цветник. Такой же ухоженный, и радующий глаз обилием красок, а нос - завораживающей смесью цветочных ароматов. Лилии, герберы, розы, пионы... Это основной набор, но есть еще и ирисы, гвоздики, хризантемы... В общем, просто настоящий музей флоры всех стран.
Почти за каждым забором скрывается сад, который снабжает своих хозяев круглый год фруктами, да еще и дает стабильный заработок, так как фрукты здесь родятся каждый год, и ценятся на вес золота при дворе. Подарить даме гроздь винограда, выращенную на просторах Виль Яже - это верх оригинальности и шарма. Конечно, многие пользуются и поделками, но отличить настоящие фрукты Виль Яже легко - сочнее, нежнее и ароматнее них не сыщешь в целом свете.
Животных жители не держат, только кошек, да собак. А зачем? На пропитание себе они зарабатывают гончарным делом, и экспортом фруктов. Причем, вполне хорошо зарабатывают.
Итак, добро пожаловать в Виль Яже. Только постарайтесь попасть за стену, которой обнесена деревенька, до восьми вечера. После восьми добрые жители, заметив вас под стенами города, наградят вас градом стрел и горячим маслом. Почему? А это вы у них спросите. Уж они-то лучше знают.

Vitus KL
Едва лошадь, Вера, Этьен и Витус пересекли ворота, тяжелые створки за ними захлопнулись. Бард привалился к стене, вытер взмокший лоб и сказал спутникам:
-Успели! Я думал мы не доберемся до шести. И нас встретят по древнему гостеприимному обычаю - горячим маслом и градом камней и стрел.
Деревенские уже полезли на частокол. Бард с отвращением посмотрел на лошадь.
-Улитка и то резвее! - сказал он. - Ну и гужевой транспорт!
Сверху послышались дружные крики и ругань:
-Вон он! Ну и морда! Ну и клыки!
-Эй, залазьте к нам! - заорал кто-то, - увидите свирепого саблезубого зверя!
Бард сообразил, что это их приглашают.
-А может лучше сначала где-нибудь поесть?
-Да все равно мы все тут, наверху, кто ж вас накормит.
-Логично, - сказал бард Вере и Этьену , - Если все наверху, то некому. Ну ладно, слажу к ним, погляжу на этого монстра. Ишь как они по нему пуляют. Кто со мной?
Деревенские жители, расположившись на кольцевой площадке у края частокола, с упоением метали в лес камни и стреляли из примитивных кривоватых луков. Женщины черпали из ведер ковшами кипяток и с визгом лили его вниз, за частокол.
Бард полез по лестнице. Его подхватили и помогли подняться на узкую площадку.
-Вон он! - дико вращая глазами здоровенный детина показывал пальцем вниз. - Смотри какой огромный!
Бард присмотрелся. И правда - внизу, прыгая от камней , стрел и кипятка носился насмерть перепуганный саблезубый кролик величиной с большого кота. Наконец какой-то камень удачно попал ему в бок и кролик прийдя в себя от удара разглядел направление и запрыгал в сторону леса. Деревенские радостно заулюлюкали.

Этьен Готье
Этьен, вслед за Витусом, взобрался еа частокол у тоже увидел здоровенного лопоухого кроля с кривыми жёлтыми клыками.
Животное перепуганно металось вдоль ограды, и со всех сторон в него сыпались камни и палки. Удручённый этим нехитрым деревенским аттракционом, он очень обрадовался, когда зверёк, наконец, очухался и резво драпанул в сторону леса, сопровождаемый свистом и улюлюканьем местных.
И тут, какой-то коренастый мужичонка, стал натягивать свой небольшой, грубо сработанный лук, явно горя желанием достать таки добычу. Он приподнялся повыше над кольями ограды, и, бормоча себе под нос нечто вроде: "Врёшь, не уйдёшь", уже готовился пустить стрелу вслед беглецу, но Этьен, неловко подскользнувшись на смолистом подмосте, толкнул его под локоть.
Стрела ушла в вечереющее небо, а, вернувшись через пару секунд, угодила в аккурат пониже спины дородной селянке, что перегнулась через край частокола, выставив своё сидалище в виде объёмной мишени, обтянутой цветастым домотканным полотном.
Тётка тихо охнула, а потом исторгла из своей неохватной груди такой визг, что у всех окружающих заложило уши, а злощасная кобылка путешественников и вовсе грохнулась в обморок...

Вер Невер
Вера с любопытством оглядывалась по сторонам, впитывая в себя всё, происходящее за стеной. Витус так торопился добраться скорей до ворот, что у нее совсем не осталось времени спросить его об этом месте. Площадка у ворот была пыльная, со следами бессчетного множества ног – и столь же большим количеством темперо. На приглашение Витуса подняться Вера отреагировала по-своему. Она поднялась с колен и замерла, пытаясь угадать разворачивающиеся события. Откуда-то сверху неслись крики и улюлюканье, сопровождающиеся странными звуками – вроде плеска воды (нетрудно догадаться, что с подобным сопровождением выплескивался со стен кипяток) и похожими на резкие порывы ветра «посвистами» (именно так слышались Вере стрелы), и стремительным и неравномерным топотом: ног – сверху, и чего-то еще – за стеной. И куда и как пропали Витус с Этьеном? Вера даже не успела заметить…
Внезапно всё это действо было прервано оглушительным визгом. Такой тональности и силы, что… что… Вера попыталась закрыть уши, но безуспешно. Черный осколок ожил и забился с сокрушительной быстротой.
- Я … не могу… удержать… - пролепетала Вера и, прислонившись спиной к воротам, медленно «сползла» вниз.
Тысячи эх, тысячи темперо в этот момент разрывали ее на части, а рядом – никого. Никого, кто бы мог помочь… Черная пряжка на груди засветилась, и эха, не контролируемые теперь, вырвались на свободу. Сколько всего они могли натворить! У Веры перехватило дыхание. Если крик не остановится, случится катастрофа… Опять… И опять из-за неё… Этого нельзя допустить. За что зацепиться в этом хаосе звуков? Ей нужна опора. Один единственный голос, за который она могла бы удержаться… Кроме этого нескончаемого крика.

Темперо, тем временем, превращали деревню в хаос. Стрелы выбирались из колчанов, вкладывались сами собой в руки жителей и «кололи» их по тем же местам, где красовалась причина дамочкиного крика. Кипяток пузырился, и взлетал над улицами наподобие мыльных пузырей. Разница состояла только в том, что, натыкаясь на углы и наконечники стрел и лопаясь, вас поливало горячей водой. Камни, вместо того, чтобы спокойно лежать, прыгали, как лягушки, норовя попасть на ногу. Предметы ожили и посходили с ума. Даже музыкальный инструмент, заимствованный бардом у цыган, зашевелился в мешке, и протестующе взвыл давнишним куплетом про Сефирота. Затем мешок почему-то торжествующе хрюкнул, и беспорядочно запрыгал по одному ему известному маршруту.
Бард кинулся ловить мешок и, не удержавшись, упал со стены, впрочем, удачно. Т.к. при этом ничего себе не сломал и даже почти не ушибся. Вокруг Веры клубились столпы пыли, она была едва видна за ними.

Vitus KL
-Этьен, такого я от тебя... - хотел крикнуть бард, но не удалось. В разгаре хаоса, вызванного явно не криком раненой селянки, он увидел как его мешок со всем содержимым захрюкал и спрыгнул со стены. Бард машинально последовал за ним, благо внизу была небольшая копна душистого сена. Выплевывая набившуюся в рот сухую траву и окончательно перестав ориентироваться в происходящем, он успел подумать: "Видел бы нас этот демон-начальник охраны, сто раз бы пожалел, кому амулет доверил", и побежал. Он сделал пару кругов вокруг какой-то хижины, потерял следы мешка, и вдруг опять выбежал к воротам. Лошадь лежала на спине, смешно поджав ноги. Бард заметил силуэт Веры и кинулся к ней. Дорогу преградил пузырь с кипятком. Бард слегка подпрыгнул и ударил его сапогом. Пузырь полетел в сторону и ударившись о стойку, обрызгал водой копыта лошади.
Бард подхватил Веру:
-Держись!
Инстинктивно он схватил свободной рукой и накрыл черную пряжку. Странно ощущение сильной вибрации пронизало руку и она начала неметь.
-Этьен, Этьен! - позвал бард. - Помоги! В Верой опять что-то неладное!

Этьен Готье
Этьен стоял посреди невообразимого хаоса, вызванного его необдуманным поступком.
"А ведь он всего лишь хотел спасти жизнь этому лопоухому зверьку, чья нелепая внешность, судя по всему, и без того доставляля её обладателю кучу проблем. Но теперь, похоже, неприятности были у них самих, и они только начинались...
Впрочем, с тех пор как Этьен попал в этот мир и завёл компанию со странной и непредсказуемой парочкой: бардом-авантюристом и невозможным потусторонним существом в облике очаровательной женщины, неприятности стали обычным каждодневным положением дел, так что, одной больше, одной меньше..."
От размышлений Этьена отвлёк крик Витуса, призывающего его на помощь. Он мгновенно очнулся, и кинулся вниз, на ходу, на всякий случай, выхватив ножны с мечём из-за спины...
Внизу творилась ещё бОльшая кутерьма. Всё, что могло летать - летало (в том числе и вещи, обычно нелетучие в принципе), а всё что не могло - уворачивалось от летающих предметов. У стены лежала скопытившаяся лошадь, и на её морде почему-то запечатлелась блаженно-удивлённая улыбка. Но Этьену было не до кобылки: рядом,
в полусогнутой позе неподвижно застыл Витус. Одна его рука приподнимала Веру за плечи, а ладонь второй лежала на чёрной пряжке на груди девушки. Этьен отбросил меч, одной рукой упёрся Вере в грудь, а другой оторвал оцепеневшие пальцы барда от пряжки. Витус издал протяжный стон и тоже провалился в обморок...
Этьен успел подхватить Веру и бережно уложить на какие-то мешки у городской стены, предварительно забрав у неё амулет. Буйство неодушевлённой материи вокруг них постепенно стихало.
Впрочем, Этьену было не до этого. Он оттащил барда к Вере, задумчиво посмотрел на лошадку, оценил её худосочность и небольшой, для лошади, вес и поместил животное рядом со своими спутниками. Потом сбегал за водой и окатил беспамятную троицу ледяной струёй из колодца. Эти действия не возымели должного эффекта: лишь Вера всхлипнула и пробормотала что-то вроде
" ошорох хо, укнипс етиртоп", но не очнулась.
Тогда Этьен изловил за шиворот одного из местных, хорошенько встряхнул его, притяв как можно более грозный вид, и потребовал от сжавшегося от страха селянина найти ему местного деревенского знахаря. Знахарь прибыл незамедлительно, на ходу выуживая из мешочка тёмный заплесневелый пузырёк. Прошептав на лежащими какое-то короткое заклинание, знахарь откупорил пузырёк и сунул его, по очереди, под нос Вере, Витусу и лошади. От склянки исходил такой резкий, убойный, адский аромат, что Этьен сам чуть не потерял сознание. Но, на этот раз, лечение возымело действие: Вера вновь что-то пробормотала и очнулась, нашаривая рукой доверенный им амулет, Витус молча вскочил на ноги, кобыла громко заржала...

Вер Невер
Как невозможно и непостижимо! Всё слышать – и не мочь ни пошевелиться, ни даже вздохнуть!
Веру вырвал из небытия голос Витуса.
- Держись! – «О’лиан’нели…» Но сил отозваться уже не было. И сразу же – почти одновременно – осколок черного зеркала накрыло его темперо, его эхом. «И’тАро», - хотела сказать Вера. «И’тАро… Не надо…»
Поздно. Боль – сильная, стремительная, беспощадная – пронзила ее сотнями раскаленных игл. Перехватило дыхание. И немой крик вырвался из глубины. Эха его услышали. И одно из них, то ли шутя, то ли серьезно, решило разобраться с причиной Вериного состояния, залепив рот пострадавшей от стрелы поселянки овощем с ее же собственного огорода. Овощ подошел идеально. Его еще предстояло вытащить – но это будет потом. А сейчас – самое главное, что вопль прекратился. Ни Витус, ни Этьен не заметили этого в суматохе. Витус уже лежал без сознания. Но вихрь внутри Веры не смолкал, питающийся, казалось, сотнями голосов… наполненных болью и страхом… Откуда бы им взяться?
Этьен что-то снял с ее шеи. «Амулет! Неужели – амулет?» - пронеслось в голове Веры. Она почувствовала что-то мягкое под собой и слабо улыбнулась. Ее беспокойные темперо всё ещё гуляли вокруг. Но, кажется, боли стало меньше?
Вера даже не почувствовала ледяной колодезной воды. Она была занята другим – эха. Надо успокоить их, иначе они разнесут деревню… Боль вторично разлилась внутри, как будто не хотела её отпускать. И снова немой крик разорвал воздух. Впрочем, не совсем немой. «Эш’Оро, ни э’теро»*, - прозвучал шепот, но из-за песка и шума ветра прозвучало совсем не так, как должно было быть.
Удивительная вещь. Эта боль смогла пробиться к эхам быстрее, чем воля и желание самой Веры. Часть темперо чуть видимым облачком материализовалась над ней. Они отлично поиграли и отлично провели время, но вовсе не хотели до такой степени мучить свою хозяйку. Немного посовещавшись, они разделились: часть ушла возвращать вещи в исходное состояние, часть – решила вернуться в свой дом – маленький осколок черного зеркала. Часть - … Но тут вернулся Этьен с деревенским знахарем. Вера не могла их видеть, конечно, зато слышала прекрасно.
И резкий запах вернул ей дыхание. Только тут она поняла, что всё это время практически не могла дышать.
- а’рИэ**, - выдохнула она, и тут же закашлялась.
Маленькие эха, похожие на прозрачные облачка, поддержали её. Этьен их точно заметил. Вера улыбнулась. Уловив в его руках эхо амулета, врученного Сефиротом, Вера произнесла:
- а’рИэ. – И мягко протянула руку, раскрыв ладонь ему навстречу. – Амулет может снять только надевший его. – Несколько облачков взяли амулет, вернули его Вере. Почувствовав вопросительный взгляд Этьена, Вера добавила:
- Я почти в порядке. – И амулет скрылся под плащом.
А Витус? Вера почувствовала, что он рядом. Но почему-то молчал. Рука! Он же… Вера коснулась пряжки. Она оставалась на месте. Но часть его теперь навсегда осталась в ней. Они обменялись Эхом. И может быть, именно бардовское эхо дало остальным темперо частички собственной воли. Удивленно прислушиваясь к ним, Вера поняла, что они изменились. У них появились свои цели и свои желания, которые в данный момент совпали с желаниями самой Веры. Эха, как могли, возвратили на место камни, высушили горячие лужи на песке, заделали несколько трещин в окнах, собрали заново поломанную лестницу… И только наотрез отказались вытащить стрелу из …ммм… поселянки, и овощ из ее рта. Тут уже Вера ничего не смогла бы сделать. Темперо возвращались к ней. Тонкими прозрачными струйками воздуха – в черный осколок. Когда последнее из них заняло своё место, маленький водоворот внутри пряжки исчез, и ее поверхность снова стала гладкой.
Пока эха делали свою работу, Вера выполняла свою. Даже не поинтересовавшись, болит ли у Витуса рука, Вера сказала:
- О’лиан’нели, дай мне руку. – Слова прозвучали даже не как просьба – как приказ, ослушаться которого было бы невозможно. После всего случившегося бард с некоторой опаской протянул Вере занемевшую руку. Вера взяла ее, нежно погладила ладонь – исследуя линии на ней, добралась до запястья, разминая, кисть, и затем с силой (которой нельзя было ожидать от столь хрупкого существа) нажала на одну ей известную точку. Бард вскрикнул. Больно. Но, по крайней мере, теперь рука будет работать по-прежнему.

*Больно, как же больно (сильно).
**спасибо

Vitus KL
-И зачем вам мои услуги, -плаксиво сказал деревенский знахарь, подсчитывая, сколько бы нужно взять монет за свою работу. - Вы наверное пришли отбирать мой хлеб? Только попробуйте! Я брат самого старосты!
С горя он нюхнул из своей бутылочки. Лицо его сначало покраснело, затем приобрело бурый оттенок, глазные яблоки бешенно завертелись в глазных впадинах. Затем знахарь громко чихнул.
Этьен сунул ему в руку несколько монет.
-Так просто вы не откупитесь, чужаки! - раздался сзади голос.
Бард, Вера, Этьен посмотрели туда и увидели толпу селян, слегка оправившихся от потрясения. В руках у них были колющие и режущие предметы утвари и обихода, крышки от кастрюль они держали как щиты, у некоторых были стрелы вложены в тетивы кривеньких луков.
"Ну вот, опять влипли!" - подумал бард, растирая руку. Странное ощущение исходило от нее - словно теперь некая невидимая субстанция связывала их с Верой, вытекая через пальцы.
Он вышел вперед, пытаясь угадать, кто же в этой толпе старший. Ага, наверняка вот этот разряженный по деревенским меркам толстяк, стоящий во втором ряду, за спинами односельчан.
-Вы хотите сказать что собираетесь с нас потребовать выкуп? - с намеком мпросил бард.
-Выкуп? - у толстяка обнаружился на удивление громкий голос, перекрывший недовольные возгласы остальных селян "бить их, бить чужаков" - Это надо обдумать. А что, у вас есть чем заплатить?
Вопрос был скользский. Бард задумался. Если сказать что есть, селяне могут позариться на деньги - и напасть. Сказать , что нет - просто напасть. Круг постепенно смыкался. Бард переглянулся с Этьеном. Ничего не оставалось, похоже, как драться. "Эх мне бы сейчас мой мешок" - с тоской подумал бард. - "С его стороны ускакать от меня в такой момент было совсем по-свински!"
И вдруг сбоку раздалось нечто вроде барабанной дроби! Крестьяне шарахнулись, и повернулись в сторону ворот.
Там, отчаянно выбивая ногами четчетку, самозабвенно и вдохновенно плясала лошадь. Встав на две задние ноги, а переднимим выделывая невероятные пассы, с зажатым в зубах серпом, она выбивала пыль из дороги.
-Я знаю этот танец, - прошептал бард. - кажется он называется "Лез Глюка". Я видел его , когда был в гостях у горцев.
Но самым странным было не поведение лошади, а крестьян. Они вдруг повалились на земь и стали отбивать перед лошадью поклоны.
-О Танцующая, ты явилась к нам, как и предсказывалось, - заголосил знахарь, по совместительству наверно подрабатывающий шаманом. - Прости, что мы ополчились на твоих слуг, мы не знали что они твои рабы! Мы готовы служить тебе, о Танцующая, верой и правдой!

Этьен Готье
Торжественная процессия двигалась по деревне.
Этьен, вместе со своими спутниками, шествовавший во главе, с огромным трудом сохранял на лице серьёзное выражение, подобающее служителю самой Танцующей. Виновница всего этого, столь необыкновенного и донельзя комичного действа, возглавляла колонну, стоя на досках наспех сколоченного помоста. Сам помост бережно несли на руках шестеро дужих селян, с просветлёнными и одухотворёнными лицами. Небрежной, но одновременно исполненной величия, позе, которую приняла кобылка, позавидовал бы любой монарх...
Таким манером они дошли до широкой деревянной избы, распологавшейся в центре Виль Яже, принадлежавшей деревенскому старосте: коренастому пегобородому селянину лет сорока, обладателю добротной одежды, короткого меча с бронзовой рукоятью и властного голоса. Имени его Этьен не разобрал...

Вечерело. Они седели на длинных узких лавках в просторной полутёмной горнице - едиственной комнате в доме. С палатей на них испуганно таращились четверо ребятишек - видимо младшие дети старосты. Хозяйка дома - дородная, но ловкая и управная особа, хлопотала у печи. Сам староста покинул пришельцев несколько минут назад, сославшись на неотложные дела и пообещав незамедлительно вернуться...
- Ну, и что будем делать дальше? - спросил Этьен спутников. - Неплохо было бы побыстрей отдетаться от местных почитателей, и заодно разузнать о судах, курсирующих от побережья до острова...

Вер Невер
С того самого момента, когда Вера вылечила руку барда, она не произнесла ни слова. Она слушала. Ждала. Узнавала. И поражалась тому, что происходило вокруг. Тем более, что это происходящее было дано ей только в звуках. Опасаясь выпускать своевольные эха, не привыкнув к тому, что они стали "желать" самостоятельно и не были больше той стихийной силой, с которой она пришла в мир, Вера весь день провела в невероятном напряжении. И сейчас - хотела лишь одного - отдохнуть. Но здесь было так жарко и неуютно... Ей гораздо больше по душе пришелся бы легкий ветерок под открытым небом.
Вопрос Этьена застал ее врасплох. И Витуса, видимо, тоже. Потому что он непривычно молчал. То ли устал работать языком в течение дня, то ли просто не знал, что ответить...
Не важно. А важно то, что, приняв решение о походе, на Верины плечи легла куда бОльшая ответственность, чем она осознавала до этого. И теперь многое зависело от ее собственных слов и решений в мире, где она всё ещё чувствовала себя слишком неуверенно и слишком зыбко.
Вера прислушалась. Даже дети перестали шушукаться, а дородная дама замерла, наблюдая, чтобы утренняя каша не убежала через край горшка.
И только тут, словно дождавшись момента почти полной (для человеческого уха) тишины, она подала голос.
- Корабль будет завтра. Нам надо будет ждать на берегу. - Вера вздохнула, и отпустила с ладони легкое, невидимое облачко эха, донесшего ей эту весть. И прощально улыбнулась ему.
В воздухе застыл вопрос "Откуда ты знаешь?" - но Вера не стала на него отвечать. "а'рИэ" - пожелала она Эху удачного путешествия.

Vitus KL
-Завтра? - бард внимательно разглядывал всякие плетеные и вышитые поделки, украшавшие стену избы. Он даже причмокивал и качал головой от удовольствия - ну где еще увидишь рукотканный гобеленчик "Охота на саблезубое чудовище", или вышиванку "У колодца с милым", кроме такого вот сельского дома. – Не спрашиваю, как ты это узнала, Вера, но думаю, добраться мы успеем, если не станем задерживаться…
И тут его взгляд упал в окошко, за которым в уютном садике стоял столик, сколоченный из толстых досок, но от этого не менее харизматичный - а за столиком ужинало семейство - такое же харизматичное. Полная селянка наливала двум близнецам-ангелочкам лет пяти молоко из медного сосуда, а дети смеялись и хватали ее за руки.
Бард замер, разглядывая картину.
-Этьен, ну-ка взгляни на эту пастораль. Не все жители оказывается в этом селе выглядят фанатиками и деревенщиной… Смотри, чем нам прийдется пожертвовать.

Этьен Готье
Этьен смотрел на мирно трапезничающую семью. Крепкую деревенскую "родИну", со своими нехитрыми радостями и мимолётными печалями.

"Эх, найти бы для себя такую вот уютную тихую гавань, стать на якорь, и провести остаток дней за мирными благопристойными занятиями: растить детей, стареть вместе с милой, отзывчивой, всепонимающей женой, посиживать тёмными зимними вечерами у камина с древним фолиантом в руках, вчитываясь в неразборчивую вязь строк, начертанную рукой, что давным-давно рассыпалась в прах..., да самому, чёрт побери, накропать книжку-другую..., просто, чтоб потомки помнили"...
Но, Этьен знал, что даже если однажды решится коренным образом изменить свою жизнь на более спокойную, размеренную, предсказуемую, то уже через неделю-две эта самая предсказуемость и размеренность выльется в серую удушливую скуку, а ещё через месяц он волком взвоет от переполняющей душу тоски, соберёт вещички, оботрёт от пыли свой Меч и двинет в дорогу, просто, куда глаза глядят. И врядли его остановят даже мольбы любящей супруги и плач детишек...
И умереть ему суждено не в тёплой домашней постели, а на той же дороге, в бою с очередной опасностью, которая, на этот раз окажется сильнее или искусней его... А то и в тюрьме, или, даже на плахе, оборвётся причудливо извитая, перевязанная мнжеством хитрых узлов, нить его жизни...
Невесёлая перспектива... но иначе, по другому, он просто не может, не умеет, а, в глубине души, пожалуй, и не хочет...

Этьен, усилием воли вышел из раздумий, молча похлопал барда по плечу, скинул плащ и растянулся на узкой неудобной лавке, куда заботливые хозяива бросили ворох какой-то тряпья, видимо, служившего здесь постелью...

Вер Невер
Хлопнула дверь. Вернулся староста и устроился где-то на другом конце избы. И свет погасили. Бард еще какое-то время повозился и затих, уйдя целиком в созерцание своих снов. Угомонились дети на печи. Шумно вздохнула хозяйка.
Одна Вера осталась стоять у окна, обняв посох обеими ладонями и задумавшись о чем-то. Не будешь же объяснять всем и каждому, что тебе не положено спать. Равно как и есть. Стараясь не шуметь и не стучать посохом о деревянный пол, Вера тихо скользнула к двери. Точнее, к той стене, где она должна была находиться. Ориентироваться в темноте было вполне привычно, но немного проблематично – в незнакомом-то месте. Чуть не сбив в темноте ведро, стоящее почему-то посреди помещения, и приглушенно охнув, Вера постояла какое-то время – прислушиваясь, не разбудила ли она кого-нибудь. Вроде бы нет. И это хорошо. Меньше всего ей хотелось бы лишать отдыха и хозяев и тем более своих спутников. Наконец, она достигла стены. Еще некоторое время понадобилось ей для того, чтобы ощупью отыскать дверь и выйти.
Ночной воздух пахнУл ей в лицо. Вера облегченно вздохнула. Нет, целую ночь в жарком помещении ей не выдержать. И хорошо, что она вышла в ночь. К тому же, надо было еще найти мешок Витуса. И она двинулась вперед – легонько постукивая посохом, чтобы не наткнуться на стену или случайный предмет на дороге (которых, надо сказать, валялось вокруг преогромное множество). И куда дели лошадь? Эрин («подарок»), как она называла ее в мыслях.
Свободная рука коснулась темной пряжки плаща. Черное стекло мгновенно отозвалось – и на пальчиках Веры остался крохотный, как звездочка, желтый мотылек.
- Темперо, Витус. Темперо ирамо ностри. – Шепотом попросила она его.
Мотылек улетел. И через некоторое время Вера услышала его зов. Чем ближе она подходила – тем сильнее становился пьянящий запах скошенной травы.
Вера остановилась на входе в сарай, где хранили высушенное сено. И конечно, понятия не имела об этом. Мотылек снова оказался у нее на руке, а потом нырнул в прядь ее волос, притаившись блесткой.
Вера осторожно прошла внутрь. Теперь уже она чувствовала близкое темперо Витуса. Мешок должен был быть где-то здесь. В самом дальнем углу на соломе что-то лежало. Вера и не удивилась, услышав дыхание, поскольку все вещи были для нее живыми. И так или иначе «дышали». Она наклонилась вперед и ощутила под рукой что-то теплое.
- Эрин? – это было первое, что пришло ей в голову.
Если бы! «Эрин» оказалась… саблезубым кролем, пробравшимся в сарай и не заметившего Вериного приближения, увлекшись трапезой. (Сено! Сееено! Вот, что он любил больше капусты! Кроме того, от Веры ведь не пахло человеком…) Кроль нервно дернулся, рванулся вперед и исчез в темном проходе в углу. Вера отдернула руку и изумленно замерла. Чего-чего, а такой реакции она не ожидала. Когда звуки затихли, она осторожно потянулась рукой вперед… Но не нашла ничего, кроме соломы. Откуда тогда эхо? Откуда темперо Витуса? Сено пахло просто изумительно, и Вера то и дело отвлекалась от поисков… Пока не угодила рукой в кроличью нору, приложившись лбом о стену. Испуганно ойкнула и села, ничего не соображая какое-то время. Потом снова обследовала – теперь уже с бОльшим вниманием края ямы-норы и вытащила оттуда – мешок. Ну да, мешок Витуса. Встать бы, но голова отчаянно запротестовала. Вера прислонилась к стене, обняв мешок руками. Запах сена успокаивал. И она решила пока посидеть тут. Где так легко дышится. И куда ночь доносила сотни темперо, которые нужно было еще понять и принять.

Vitus KL
Утром они завтракали за тем столом в садике, но как ни странно, утром он не казался таким мирным и красивым. Обычный грубый стол, подзапущенный сад, обычное, не слишком солнечное утро. Вера рассказывала, где она нашла мешок барда.
Витус внимательно выслушал ее, поблагодарил, а затем спросил:
-Так значит мешок был в какой-то норе... Судя по всему - кроличьей. А что еще там было?
Вера пожала плечами. Странно, подумал бард, вот откуда она знает что надо так делать. Может ей рассказали эти... темперо?
-А никто никогда не пробовал заглянуть в кроличью нору поглубже? - спросил бард,- глядя теперь на Этьена.
-Поглубже?- Этьен прищурился и как будто о чем-то вспомнил. - Очень глубоко?
-На самое дно...
Их беседа была прервана появлением хозяина дома. Он резко появился из-за угла, и, словно стоял там уже давно, сказал:
-Я слыхал легенду про одну девочку, которая погналась за кроликом... Кажется это был ненормальный кролик... белый, без клыков... Но я раскажу вам про это позже. А сейчас наш общий друг расскажет нам о Пророчестве.
Из-за спины старосты вырос смущенный знахарь. Он потупил глаза и забубнел:
-... И сказала цыганка жителям Виль Яже: в особый день явятся к вам трое. И будут они слугами Судьбы. И сама Судьба придет с ними в виде животного, что бы превратить деревню в процветающий город. И животное это узнать будет нелегко, ибо будет оно не слишком казистым…
-Надо говорить «неказистым» . – перебил его староста.
-Не перебивайте, а то вообще рассказывать не буду! – заныл знахарь.
-Ладно, ладно, - поморщился староста. – Давай дальше.
-Но узнать его можно будет по танцу. Ибо никто не может так танцевать, как сама Судьба!
Знахарь замолчал, возникла неловкая пауза.
-Бред, - сказал шепотом бард Этьену, - Но нам наруку.
-И где же сейчас наша повелительница, наша Танцующая? – патетично воскликнул бард. – Вы ее хоть покормили? А то Судьба, она обидчива!

Этьен Готье
В сопровождении старосты и знахаря они двинулись по дорожке петлявшей между низких бревенчатых изб и крохотных палисадничков-огородиков. Вскоре они подошли к окраине Виль Яже, где высилось единственное каменное строение в деревне - местное святилище. Впрочем, деревенский храм тоже не выделялся архитектурными изысками: жёлтые стены из ракушечника примерно, на высоте трёх этажей венчала грязно-красная черепичная крыша. Узкие окна с цветными слюдяными вставками и обитая листовым железом дверь довершали особенности местной храмовой архитектуры. Внутри, несмотря на яркое солнце на дворе, было темно и прохладно. Когда глаза привыкли к полумраку, Этьен разглядел их лошадку, стоявшую на небольшом возвышении в центре, рядом с жутковатого вида деревянным идолом, в глаза которого были вставлены полудрагоценные некрупные самоцветы. Перед лошадью стояли две глиняные миски: с овсом и водой. В гриву и хвост были вплетены цветные ленты. Две деревенские девушки расположившись у передних ног лошади, чистили ей копыта. Сама Священная кобыла, похрапывала, полуприкрыв глаза. При их приблежении, лошадь очнулась от дремоты и приветственно заржала.
-Ну, по моему, здесь всё в полном порядке, и о дальнейшей судьбе нашей четвероногой спутницы можно не беспокоиться, - тихонько шепнул Этьен, наклонившись к Витутсу...

Вер Невер
Вера услышала. Эрин позвала её. И не подумав о последствиях, направилась к лошади. Коснулась рукой ее морды. Погладила между глаз. Как она была рада, что Эрин нашлась. Что нашелся подарок Сефирота. Именно по этой причине, если признаться себе, Вера и не хотела бы расставаться с лошадью.
- Эрин…
Новоявленная госпожа Судьба была довольна. И тоже, по всей видимости, рада видеть Веру.
- Ээээ, это что же такое? – запротестовал Староста. – Это кто дозволял вам прикасаться к богине? Она не потерпит…
- Ты лучше посмотри на выражение ее … кхм… лица, - проговорил Витус.
Выражение на морде лошади, точно, надо было видеть: какая-то нечеловеческая благодарность, теплота и… Лошадь слегка дернула Веру за рукав платья.
- Богиня пожелала кусок вашего платья! – в восторге завопил староста. – Она не желала ничего со вчерашнего вечера! (Тут он, конечно, преувеличил, потому что от воды и овса лошадь не отказывалась. Она просто не могла больше их есть.)
До Веры доходило медленно. Она пыталась понять, во-первых, что такое платье, во-вторых, чье платье кто-то пожелал, в-третьих, кто его пожелал и что всё это значит.

Vitus KL
Вдруг откуда-то послышался удар, похожий на удар гонга. Староста и знахарь засуетились.
-Нам нужно на ежеутреннее собрание. Оставляем вас с Танцующей наедине, слуги Судьбы, на собрании вам присутствовать неже... необязательно. А мы быстро-быстро все решим и вернемся.
И они в спешке удалились.
-Ну что? - сказал бард Этьену и Вере. - День выдался хорошим, но вот о чем совещаются селяне на своем тайном собрании не известно. Если мы сейчас не воспользуемся моментом и не удерем, то зависнем здесь надолго. Но идти через ворота опасно. Уверен - где-нибудь есть в стене проход, и скорее всего он в тех зарослях, что я видел недалеко от Святилища.
Он вывел спутников наружу.
-Сейчас я покажу один фокус.
Музыкант достал из мешка кисет, но вместо табака вынул из кисета перо. Он пошептал, подул на него и отпустил. Перо, словно, по-ветру, полетело в сторону зарослей и повисло на одном из кустов. Сразу же стало видно, что растительность там другого -цвета - наверное срубленные ветки закрывали ход.
-Надеюсь Танцующая пролезет туда, - бард улыбнулся. - Мы ведь берем ее с собой? Признаюсь, не так давно мне хотелось ее продать на первом пристанище, но теперь, как говорится... такая корова... то есть лошадь... нужна самому!

Этьен Готье
Они вернулись назад, в храм, чтобы забрать с собой Эрин. Этьен полагал, что лошадь (по крайней мере эта) станет обузой в морском путешествии, но также он осознавал, что Вера вряд ли прислушается к каким-либо практическим доводам и не захочет расставаться с животным. Да и барда, как натуру артистичную, недавно обнаруженный хореографический талант кобылки, похоже, покорил...
Понимая это, Этьен первым вошёл в храм и накинул уздечку на лошадиную морду.
Но тут, неожиданно для всех, Эрин упёрлась всеми четырмя копытами в пол и недовольно заржала. Ей явно не хотелось покидать столь гостеприимного обиталища. Она осуждающе смотрела на спутников большим тёмным влажным глазом, как бы говоря:
- Почему вы хотите меня покинуть, неблагодарные?!
Похоже, кобылка очень быстро вошла в роль священного животного или местного божества (только богам известно, кем себя воображало это вьючное животное). И сколько Этьен ни тянул за уздечку, успокаивающе похлопывая Эрин по напряжённой шее, лошадь наотрез отказывалась следовать за ним...
Сложившую комичную ситуацию спасла Вера. Она легонько отстранила руку Этьена, теребящего повод, обняла лодонями морду животного и что-то тихонько зашептала - непонятное, ласковое, гипнотезирующее. Затем просто повернулась и пошла к выходу и... Эрин безропотно последовала за ней.
Этьенус Витусом оставалось лишь прихватить холщёвую котомку с отборным овсом, лежавшую в паре шагов от "стойла" и покинуть обитель.
Все четверо подошли к проходу в стене...

Вер Невер
Вера ориентировалась по «эху». Темперо Витуса – от маленького перышка, притаившегося на ветке. И достигнув стены – услышала новое, пока еще неясное эхо… чрезвычайно ее заинтересовавшее. Т.к. кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая, Вера и попыталась пройти вперед, рукой наткнувшись на ветку. К сожалению, с шипами.
Вера ойкнула, с удивлением прислушиваясь к непонятным ощущениям. Как будто что-то покидало ее. И место этого чего-то занимали другие эха - ветра, воздуха, ароматов... А на кончиках нескольких её пальчиков… расцветали цветы. Прозрачная жидкость чуть плотнее воды капельками вытекала из крохотных порезов, и превращалась в полупрозрачные серебристые лепестки. Ветер тут же поднимал их и закруживал в танце, унося навстречу небу. Но лепестков становилось всё больше и больше… Им бы пора уже остановиться… Смутное беспокойство завладело Верой.
Она обернулась к Витусу и Этьену, каким-то по-детски наивным и доверительным жестом показывая ладонь (хорошо, что только одну, в другой она держала посох):
- О’лиан’нели, что это? – голос прозвучал как-то удивленно и беспомощно одновременно. И очередной серебристый лепесток сорвался с кончика пальца. А в середине ладони, куда стеклись ручейки из нескольких ранок, распускался целый бутон.

Vitus KL
-Знал бы, сказал тебе, Вера. - ответил бард, озираясь. Он забрал перо и засунул обратно в кисет. - Я знал, что у каждой розы есть шипы, но что бы благодаря шипам появлялись розы - такого еще не видел. В следующий раз, если мне понадобится букет, я обращусь прямо к тебе, Вера.
Говоря это, он взял руку девушки и внимательно ее осмотрел. Затем подул на нее. Цветок только увеличился в размерах.
-Может перевязать? - спросил он у Этьена. - А то так из нее все цветы вытекут.

Этьен Готье
Этьен изумлённо смотрел на руку Веры. Да, за годы странствий он ещё не видел. Серебрянные лепестки распускались на белизне нежной кожи, вспыхивали ярко и тут же осыпались, светлым дождём устилая землю под ногами девушки.
Вопрос Витуса заставил его всерьёз взволноваться: а ведь действительно, как ЭТО лечить? Ведь, если ничего не придпринять, Вера попросту изойдёт кров.., ну, то есть, истечёт лепестками. Простая перевязка здесь вряд ли поможет, да и от деревенского лекаря проку, скорее всего, будет мало. А, кроме того, как обьяснить аборигенам их попытку украдкой покинуть деревню, да ещё и вместе со священной Танцующей?..

Вер Невер
Действительно, ситуация. С одной стороны, надо уходить, и как можно скорее. С другой… Их либо найдут по лепесткам. Либо Вера просто-напросто обессилит и не сможет идти. Это в лучшем случае.
Беспокойство спутников передалось и ей самой. Еще и потому, что Вера так и не поняла – не смогла понять – что происходит. Куда и почему уходят ее обычно почти неиссякаемые силы? Почему врываются новые эха, пока еще неподвластные ей? Врываются – и «борются» со старыми, с ее собственными – как два встречных ветра – и вытесняют друг друга. Цветы? Витус сказал что-то о цветах?
Вера попыталась сжать ладонь – совсем чуть-чуть – и почувствовала прикосновение лепестков. Один из них жалобно звякнул и рассыпался. А губы Веры побелели, как от сильной боли. Любая другая была просто игрушечной по сравнению с этой…
Внезапная бледность не ускользнула от острого взгляда Этьена. Витус всё ещё держал её ладонь, и цветы по капле, лепестками, продолжали сыпаться с руки. И никак не проходила навязчивая мысль о «крови». Чтобы остановить кровь – надо перекрыть ей проходы. Об этом, кажется, когда-то говорили эльфы. Даже если это будет больно – Вера должна сжать руку – и не разжимать какое-то время. По крайней мере, пока они не доберутся до бухты. На корабле наверняка найдется кто-то, чтобы помочь. Этьен достал откуда-то чистый платок. Надо же всё-таки закрыть раны – пусть и такие – пусть на время – чтобы перестали сыпаться наконец эти лепестки.
- Не думаю, что это поможет, - ответил он Витусу, покачав головой. – Но попытаться нужно.
- Вера. Послушай меня. Будет больно – но ты должна сжать руку. Как только я скажу, хорошо?
- Хорошо, - это слово Вера почти прошептала.
- Разве не нужно сначала, кхм, сорвать цветок с её ладони? – вмешался Витус.
Этьен, подумав, кивнул.
- Поддержи ее, чтобы она не упала.
Причинять боль хотелось меньше всего на свете. Но в этот раз, похоже, без этого не обойтись. Этьен вдохнул и, перехватив бутон у самой чашечки, резким движением сорвал его. Цветок медленно опустился на землю. Вера вскрикнула и упала бы, если бы не Витус. Сейчас же за этим Этьен протер платком её ладонь, скрутил его жгутом и вложил в руку.
- Сжимай. Ты обещала мне.
Голова у Веры кружилась от боли. Но ослушаться она не могла. И с трудом превозмогая боль, сжала побелевшими пальцами платок.
- Вот так. Так и держи.
- Эрин! Иди-ка сюда – тебе придется поработать. – Понимая, что Вера сейчас вряд ли сможет идти, Этьен с Витусом бережно усадили Веру на лошадь. После чего они осторожно убрали ветки, закрывающие проход.
- Бухта Туманов? – чуть слышно спросила Вера.

НРПГ: Этьен, спасибо, что согласился на подобную эксплуатацию :)

Vitus KL
Как бы там ни было, но Танцующая пригодилась, и не только в танце. Наверняка селяне подсыпали ей что-то в еду укрепляющее. Она даже выглядеть стала упитаннее, а уж двигалась гораздо быстрее, чем по дороге в деревню. Бард доставал время от времени свое перо, и выпускал его - оно указывало самый короткий путь. Правда не самый легкий - иногда приходилось продираться через ветки, кусты и перходить речушки вброд.
-Уверен, селяне уже устроили погоню, - сказал он Этьену на небольшом привале. Они разглядывали руку Веры - кажется невидимая рана затягивалась сама по себе. Цветок в ладони порявился опять, но он был маленький.
И вдруг лошадь наклонила голову и потянулась к Верыной руке. Бард хотел оттолкнуть ее, но Этьен сказал:
-Погоди, давай посмотрим.
Лошадь принялась зализывать Верыну руку, словно большая собака зализывала рану.
-Всё больше я этой лошадке удивляюсь, - сказал бард. - Вижу, что был кардинально неправ на ее счет. В ближайшей таверне куплю ей мешок овса, если мы туда доберемся когда-нибудь.

Этьен Готье
"...И так они шли по пыльной дороге ведущей к морю. Впереди их ожидали ночные туманы неопределённости, острые скалы опасностей, солёные брызги неизбежности и причудливые тени морских чудищ, таящихся в глубине душ. Позади их преследовало собственное прошлое, последствия их поступков, олецетворённые в группе разгневанных кметов, жаждущих отмщения. Но они шли не оглядываясь, и помыслы их были устремлены за обманчиво-близкую, иллюзорно-доступную кромку морского горизонта. Они шли..."

Эти строки Этьен записал на клочке пергамента, случайно найденного на полу одной из таверн, где путешественники коротали ночь. Пламя очага играло причудливыми тенями на закопчённых стенах харчевни. Они сидели за угловым столом, попивая подогретое пиво. Вера, как обычно, пребывала где-то не здесь, а в одном из непостижимых, доступных только ей, миров. Взгляд её рассеяно блужал по потолку, рука теребила цепочку, на которой втсел медальон Сефирота. Витус тренькал на лютне, выводя тихую, щемящую мелодию. А лошадь в соседней с таверной конюшне, блаженно похрумывала отборным овсом, изредка отрываясь от этого занятия, чтобы поделиться с соседями: вороным в яблоках конём и каурой запряжной кобылкой, преключившейся с ней недавно замечательной историей...

//// НРПГ - ушли в Бухту Туманов, здесь нас не ищите. Витус ////

Сайт управляется системой uCoz